Часть 35
Беспорядок

Оми стал каким-то другим с той самой ночи. Вроде как, с ним было все в порядке. Но, тем не менее… как-то он притих.
Никто об этом не говорил, разве что, все утвердились во мнении, что Кирхнер стоит за происшедшим. За исключением небольшого скандала, устроенного Айей, они держали происшедшее при себе. Но дела есть дела, и дела эти имели дурную привычку накапливаться, посему работу приходилось выполнять так скоро, как только это было возможно. Склонность Брэда «жить быстро» не была для них новостью. Но раньше это было более его личным, чем сейчас.
Наги нашел время поговорить, только когда они торчали в машине, обложив драгдилера.
- Оми, - он отстранил волосы от лица своего спутника, так, чтобы тот смотрел на него. – Что тебя мучает?
- Мучает? – Взмахнул ресницами Оми. Он сосредоточенно следил за показаниями теплового датчика на дисплее. – Да все подряд! Брэд загонял нас до смерти, Шулдих свихнулся и тащит нас за собой, А Айя… он стал еще хуже.
Ну… да. Все правда. Брэд не дает им спать больше шести часов. Его с огромным трудом удается уговорить дать другим отдохнуть иначе, чем сидя у постели Шулдиха. В жизни остались только еда, сон, работа и Шулдих.
- Я о тебе, Оми, - Наги нежно накрыл его руку ладонью. – Ты никогда не был настолько… тихим. – Обычно он был удивительно жизнерадостным, даже среди всего того безумия, в котором они жили. А сейчас… он был просто… стихшим. Без его постоянной улыбки. Без смеха по поводу происходящих странностей.
Оми, чуть щурясь, смотрел на экран. Обычно такие вот засады его не раздражали, но сейчас необходимость просто сидеть и ждать означали возможность подумать. Обычно… он бы и думал. Чем бы заняться в свободное время, например, поковыряться в новых компьютерных играх, или взломать чьи-нибудь пароли.
А теперь он не мог думать ни о чем, кроме того, что произошло в его прошлом. Амнезия, случившаяся с ним, и воспоминания, обрушившиеся на него, когда он был на той миссии. Убитая Оука. Осознание факта, что, на самом деле, Персия его отец. Вещи, с которыми, как он думал, он смог смириться, теперь постоянно преследовали его.
Что действительно беспокоило его сейчас, когда он мог оглянуться назад, со всеми этими воспоминаниями, так это то, насколько он был смущен, и насколько было потрясено само его самоощущение.
- Я в порядке, - он ответил Наги серьезным взглядом. – Мне просто надо кое в чем разобраться. Когда я это сделаю… - Он накрыл ладонью ладонь Наги. – Я тебе скажу, ладно? Но прямо сейчас… я бы оставил это при себе.
Наги ответил слабой улыбкой.
- Ладно.

Айе было все хуже. Первая мысль Йоджи, когда тот вошел в лифт, была – Айе все хуже.
Длинные пальцы касаются кнопки «стоп». Жадный рот накрывает губы Йоджи, и Айя чуть не рычит от страсти. Йоджи чуть отклоняется назад, опираясь на поручень, оказываясь легкой добычей для настойчивого красноволосого.
- Ран… только пять этажей… - Запротестовал было он.
- Сейчас. – Ответил Айя.
- Но…
- СЕЙЧАС, - скомандовал Айя.
Между жадными руками, стаскивающими с него одежду, требовательным ртом, впивающимся в его, вторгающимся языком, и эрегированным членом под дорогущими брюками, трущимся о его стремительно растущую эрекцию… теперь было хорошо.
Айя прикусил шею Йоджи возле яремной вены и расстегнул сидящие на бедрах узкие брюки того, затем скользнул рукой под них и сжал член любовника, чтобы убедиться, что его позыв не остался без внимания…
- Ммммммм… - простонал Йоджи. – Ран…
Айя снова поцеловал его, нежно лаская его член и мошонку, достаточно жестко для того, чтобы возбудить его, но не сбить настрой. Затем отступил на шаг, не снимая, впрочем, ладони с яичек Йоджи, глядя на него с коварной, чувственной улыбкой.
- Сейчас? – Поинтересовался он.
- Нет, - выдохнул Йоджи. Затем схватил его и развернул к стене, резко расстегнул ремень и брюки Айи, намереваясь сам поиграть в крутые игры.
Айя задохнулся, затем застонал, выгибаясь, отставляя зад, словно давая Йоджи подсказку.
Сработало.
Обнимая Айю и держась за перила вокруг него, словно он боялся, что Айя каким-то образом ускользнет от него, он брал его, превращая безумную срочность случившегося в нежное потакание желаниям, он двигался мягко и длинно, останавливаясь совсем рядом с простатой Айи, нежно лаская напряженный член Айи.
- Йо-чан… - Нежно протянул Айя.
- Хочешь? – Спросил Йоджи, входя чуть глубже, чуть ближе к той точке… и тут же выходя, как только он почувствовал напряжение всех мышц Айи…
- Да! – Выкрикнул Айя, отпуская одну руку с поручня, чтобы направить руку Йоджи, чтобы тот активнее ласкал его член.
Йоджи сделал еще толчок, и снова остановился.
- Правда хочешь? – Он тихо рассмеялся.
- Пожалуйста… - Почти умоляюще прошептал Айя.
Йоджи дал ему то, о чем он просил.
Айя задохнулся, забившись в удовольствии.
Йоджи вышел из него.
- Йоджи, проклятье! Трахни меня! – Закричал Айя, поняв, что Йоджи больше не двигается в нем.
- Хорошо, Ран, - Йоджи рассмеялся… и трахнул его.

Кирхнер сидел, устроившись поудобнее, и смотрел на человека перед собой. Араки Масанори сидел за столом, его лицо было пустым, его мозг был полностью под контролем человека, который как-то умудрился просто пройти в его офис, мимо охраны…
Кирхнер размышлял о нем. О его жизни, его преступлениях. И довольно странно... о его чувстве справедливости и честной игры. На самом деле, нельзя сказать, что сидящий перед ним был стопроцентным преступником… он мог бы быть героем.
Это раздражало.
Черное есть черное, а белое есть белое.
Кроуфорд настолько размыл границы между добром и злом… как это Токио не развалился по его милости еще годы тому назад!
Этот человек. Традиционный Якудза, этот гангстер, со всей его гордостью, чувством собственного достоинства, правилами хорошего тона… и еще… его преступными наклонностями, его извращенностью… Чрезмерной запутанностью того, что было десять лет назад.
Эстет отправили Кроуфорда в Японию, чтобы подготовить. Они отправили его к «хозяину» этого человека, к своей пешке - приспешнику. А тот перепоручил Кроуфорда Араки. Чтобы тот взял его под крыло и выучил. Превратил гайджина в настоящего японца… по крайней мере, духовно.
В воспоминаниях этого человека, он увидел Кроуфорда, каким тот был годы тому назад. Высокий, стройный девятнадцатилетний юноша с высокомерно задранным подбородком, встречаемый неким человеком в аэропорту, изучающий встречающего взглядом и разумом бойца. Чистый взгляд за стеклами новых очков, суровый взгляд, несмотря на их странный светло-коричневый оттенок.
Твердое и уверенное рукопожатие. И внезапная ухмылка на лице. Как будто он смог заглянуть вглубь Араки и увидеть там все.
Араки уже тогда охраняли. Но, даже под властной рукой, он внезапно почувствовал… что должен быть справедливым… по отношению к юному гайджину.
- Добро пожаловать в Японию, Кроуфорд – сан, по-английски поздоровался он.
- Благодарю, - юноша внимательно изучая терминал аэропорта, рассматривая и вслушиваясь во все, что было составляющими его новой территории. Теперь он открыто ухмылялся, по-волчьи коварно. – Думаю, мне здесь понравится, - ответил он по-японски, затем повернулся снова к якудза. – Поправляйте меня, когда я делаю ошибки или что-то в этом духе. Мне набивали голову последние шесть недель, пока я даже сны видеть не стал на японском.
Араки тоже улыбнулся.
- У вас английский акцент?
- Мой учитель был англичанином. Я был американцем.
- Был? – Араки улыбнулся интонации.
- Я живу во всем этом мире, - холодно ответил гайджин. – Сделайте меня японцем.
У хозяина Араки была любовница – гайджинка. У него был идефикс, что гайджины могут найти общий язык, вне зависимости от того, что они не знают друг друга. Белокурая женщина и ее желание стать чемпионом кендо, и этот юноша, который может быть вполне хорош, если бы не его рост…
И он красивый…
Кирхнера перекосило. Никогда бы не подумал о том, что японец что-то питает к этому человеку! Эстет хоть знали, что сами подтолкнули Кроуфорда к его будущему больному извращению?
Нет… ничего не было между этими двоими, за исключением тонких намеков. Кроуфорд держался отчужденно от каких-либо связей, разве что, становился другом якудза, намереваясь только выучиться у того, как жить в новой для него стране, полностью поглощенный изучением внутреннего смысла Японии и ее традиций, изумительно вежливо отказываясь от предложений вступить в братство якудза.

Брэдли вздохнул.
- Я действительно люблю тебя, - настойчиво повторил он.
Шулдих снова отказывался поддерживать ментальную связь с ним. Злой и неспокойный, он был слишком долго привязан к больничной койке. Теперь вот он уверял Брэда, что тому будет лучше, если Шулдих умрет.
- Я каждую ночь с тобой, - мягко убеждал Брэд. – Почему же ты так думаешь, Бэби? Не говори, что это снова Кирхнер со всем своим дерьмом. r> - Я каждую ночь с тобой, - мягко убеждал Брэд. – Почему же ты так думаешь, Бэби? Не говори, что это снова Кирхнер со всем своим дерьмом. Почему ты так убежден в настолько неправдоподобной вещи?
- У тебя есть они! Что толку от меня сейчас – хоть для кого? – Шипел Шулдих. – Посмотри на меня! Проклятье, я шевельнуться не могу! Меня тронуть нельзя, я же сломаюсь! Ебать все это дерьмо, Брэдли! Давай договоримся! Пристрели меня, и покончим с этим, ты, ублюдок! Я не хочу больше здесь торчать! – Он попытался вырваться из удерживающих его ремней…
Брэд осторожно удержал его на койке, тот вспыхнул, но тут же успокоился, так внезапно, когда он понял, что от одной пощечины Брэда всего затрясло…
- Убей меня, жалкая тварь! – Заорал на него Шулдих.
Брэд накрыл его рот ладонью, привалился к нему и поцеловал в лоб.
- Тише, Шулдих, - попросил он. – Прекрати, пока дежурная не прибежала!
Поскольку Шулдих орал на японском… языке, привычном для всего, но не для их самых интимных минут…
Шулдих задергался, пытаясь освободиться от зажимающей его рот ладони, явно не собираясь затихать хоть сколько-нибудь заметно.
- Бэби, пожалуйста! – Выдохнул Брэд. – Остынь.
Шулдих все-таки попытался перебороть Брэда. Недели, что он провел, не отрываясь от койки, ослабили его, его мышцы потеряли свою силу. Несколько слезинок скатилось их уголков его зажмуренных глаз, и у него перехватило дыхание под накрывшей его лицо рукой Брэда.
Брэд снова поцеловал его в лоб и шепнул.
- Я люблю тебя, я всегда буду тебя любить. Не поступай со мной так. Я за тобой и в ад пойду, ангел мой, дорогой мой… Ты же знаешь, что я никогда тебя не брошу.
Он осторожно убрал руку и поцеловал вздрагивающие губы.
Шулдих ответил наконец, тоже целуя его, задыхаясь от рыданий.
Он посмотрел на своего любовника.
- Я хочу домой! Я ненавижу это место! Пожалуйста, забери меня домой!
- Еще рано, Бэби, - Брэд вытащил из коробки салфетку и промокнул ему лицо. – Еще несколько недель. И все, только несколько недель. Рентген показывает, что ты восстанавливаешься, врач весьма уверен в том, что ты встанешь на ноги. Он говорит, что ты восстанавливаешься гораздо быстрее, чем многие другие пациенты после таких операций. Ну что, ты успокоишься и прекратишь это безобразие?
Шулдих лежал и выглядел преданным.
Вошли Айя и Йоджи, Айя разрумянившийся, а Йоджи несколько напряженный, и как обычно… это значило… Йоджи выглядел так, как будто ему нужна была сигарета.
- С дороги, США, - скомандовал Айя Брэду по-английски с жутким акцентом.
Брэд закатил глаза и, раздраженный, оставил Шулдиха Айе.
Айя взял лицо Шулдиха в ладони и поцеловал его, нежно, пылко, даря ему принесенный подарок…
Шулдих принял его воспоминания… почувствовал каждое прикосновение, каждую ласку, каждое движение в маленькой игре Йоджи в насилие… разделил оргазм Айи…
- Все для тебя, Бэби, - шепнул Айя, снова разрумянившись от воспоминаний.
- Айя… - Выдохнул Шулдих.
Айя снова поцеловал его.
(Прекрасный Айя…) – Шулдих нежно коснулся его разума.
Никогда настолько ясно Айя не ощущал, как замечательно иметь любовника – телепата. Эмоции и чувства, которые этот человек мог воспроизвести в нем… разбудить в нем… Прошедшие недели, за которые он делал все, чтобы его прикованный к постели возлюбленный был счастлив. Чтобы он оставался частью мира, который был за пределами его палаты.
Шулдих открыл глаза и посмотрел на Йоджи, улыбаясь его дискомфорту.
- Э, Йо-чан, поделись сигареткой, - в его низком голосе прозвучало, что он хочет чего-то большего, чем просто очередную порцию затяжек.
- Когда ты отсюда выберешься, сделаешь мне по минету за каждую пачку выкуренных тобой моих сигарет, ты, вымогатель, - улыбнулся Йоджи.
Шулдих рассмеялся. Он знал, что может тряхнуть позвоночник, и это удержало его от более ярких проявлений эмоции, но Йоджи попал в точку.
- Ну, тогда… дай мне сразу несколько сигарет. Буду курить одну за другой.
Брэд решил, что его легкие такого не вынесут.
- Айя, пойдем-ка отсюда. Бесстыдные потаскушки.
Айя, гордый собой, смерил его ледяным взглядом, в котором читался вызов.
- Заткнись, Брэдли, - дерзко ответил он. – Ты никогда не возражал против курения, если торчал в этот момент в моей заднице.
- Этакий красавчик, и его губки изрыгает такую грязь, - констатировал Брэд.
- Ты последний, кто их пачкал, - усмехнулся Айя.
Брэд снова закатил глаза и тяжело вздохнул, потом обнял его и потащил из палаты.
- Отлупить бы тебя, бесчувственный… - Буркнул он, закрывая дверь.
Йоджи улыбнулся пресыщенной улыбкой, вытащил сигареты, обошел койку Шулдиха, взял в рот сразу две, пошарил по карманам в поисках зажигалки, и затем прикурил обе. Вставил одну в губы Шулдиха и посмотрел на него.
- Почему ты плакал, Шу? – Протянул он.
- Потому что я дурак, - ответил Шулдих. – Я привязан к койке, и у меня крыша от этого едет, ты же знаешь.
- Врач сказал…
- «Врач сказал»! – Раздраженно перебил его Шулдих. – Когда меня отсюда выпустят, я его прикончу, просто за то, что со мной тут делали!
- Ничего подобного ты не сделаешь, - спокойно ответил Йоджи. – Помимо того, что у тебя тут каникулы были, пока ты тут валялся, твое, блин, королевское величество, что у тебя в голове-то накопилось?
- Одно дерьмо, - хмуро ответил Шулдих. – Как ты сегодня с этой психической сучкой-то?
- Я выведен из себя. А Ран прекрасно провел время, - Йоджи откинул щекочущую прядь волос от уха. – Странно, я уже почти не могу представить его как холодного сукина сына… наверное, время влияет на мое извращенное воображение.
Шулдих улыбнулся, наслаждаясь сигаретой, и попытался положить руки под голову.
- Осторожнее! – Забеспокоился Йоджи.
Шулдих вздохнул.
- Только плечи, Йоджи – кои. О чем это я… есть еще какие-то проблемы с Кирхнером? – Его тон стал серьезным.
Йоджи задумался, глядя на Шулдиха, на то, как пряди волос обрамляли его лицо. Он коснулся любовника щеки кончиками пальцев.
- Ничего определенного, - Йоджи погладил розовые губы, - на Оми, кажется, подействовало сильнее всего. Он стал очень тихим и ничего не осталось от его прежнего раздражающего добродушия по отношению ко всему подряд. Не нужно уметь читать мысли, чтобы увидеть, как у него шарики за ролики начали закатываться.
- Мне надо его проверить посерьезнее, когда он здесь в следующий раз появится, - сказал Шулдих. – Пепельницу бы…
Йоджи взял пустую чашку и протянул ее рыжему, чтобы тот смог стряхнуть пепел с сигареты, затем устало привалился к краю койки.
- Длиииинная ночь. Засада. Никаких признаков цели. А потом Айя из меня вытянул все соки, какие только мог, в лифте, пока мы сюда поднимались.
Шулдих улыбнулся теплым воспоминаниям.
- Так тааааааак хорош, Любимый, - мурлыкнул он.
Йоджи взял немца за руку и сплел свои пальцы с его.
- Извращенец, - нежно обвинил он.
Шулдих внезапно стал серьезен, уловив что-то, мелькнувшее в разуме блондина.
- Что такое, Йо-чан? Скучаешь по женщине?
Йоджи покачал головой.
- Нет. – Ответил он. – Не скучаю. Просто… думаю.
Шулдих ждал, когда тот соблаговолит настроиться на разговор.
Йоджи выдохнул дым и вздохнул.
- Если бы Аска была жива… интересно… был бы я сейчас так счастлив?
Шулдих посмотрел на него. Если бы та женщина была жива, вообще, пересеклись бы когда-либо их пути? Брэдли был прав. Никогда, никогда не строй предположения о том, что не произошло.
- Йоджи…
- Что, если бы она была жива, когда я… был с тобой? - Йоджи нежно взял его руку в ладони и поцеловал тыльную сторону ладони, а затем снова сплел его пальцы со своими. - Это бы… зависело от тебя. Ты был очень настойчив, несмотря на мое сопротивление и мои попытки убить тебя.
Шулдих жестоко усмехнулся.
- А если бы я убил ее?
- Это не смешно, Шулдих! – Воскликнул Йоджи.
- Я похож на того, кто убивает кого ни попадя, - серьезно ответил Шулдих. – Родители Айи, эта дура – кузина - сводная сестра – кем-она-там-Оми-приходится. Кирхнер, наверное, нефигово проводит время, копаясь во всем этом дерьме. Я не могу его остановить, ты знаешь. Вам придется следить за всем, что происходит, и самим остановить это.
- Как ты думаешь, что он собирается делать? Он же не будет просто играть с нами ради своего клятого удовольствия! – Хмуро ответил Йоджи.
- Он хочет взять под контроль Брэдли, - ответил Шулдих. – Он хочет восстановить Шварц, под собственным руководством. Его бесит наша сила, наше умение выживать. Он хочет, чтобы мы у него в ногах валялись. Его эго требует этого. Долбаный старый доморощенный Наци… такооооой любитель командовать. – Горько усмехнулся он.
- Но… какой ему от этого прок? – Спросил Йоджи.
- Есть еще в этом больном, стоящем на голове, мире люди, которые будут приветствовать четвертый Рейх. – Объяснил рыжий. – Он был профессором колледжа… он, возможно, имеет представление о перемещениях людей и тех, кто подпитывает расовую ненависть. Гитлер привел таких к власти, с Эстет за спиной… Кирхнеру будет до отвращения легко сделать то же самое.
- Слишком много политики для моих бедных мозгов, - пожаловался Йоджи.
- Повнимательнее! – Потребовал Шулдих. – Ему уже удалось однажды взять Брэда под контроль. А ты видел, как легко удалось Чепелу, а ведь он совсем не так крут, как Кирхнер, вырубить часть нашей команды. Тебе надо быть собственным охранником, Йоджи. Даже во сне.
Йоджи взял почти догоревшую сигарету у Шулдиха и потушил ее, вместе со своей.
- Поверь мне, кои. Я по три раза, а потом еще дважды проверяю свои мысли после того, что случилось в последний раз. И по некоторым причинам… я не думаю, что разум Рана представляет для Кирхнера интерес…

Айя поставил чашку рядом с ним на стол и привалился к ручке кресла, глядя на дисплей, отхлебывая из собственной чашки с чаем.
- Есть что-нибудь? – Спросил он.
- Только мои собственные следы, - ответил Брэд, сосредоточившись на работе.
- Почему он выжил? – Расстроенно спросил Айя.
- «Нечто» увидело благоприятную возможность и распорядилось ей, - чуть хмуро ответил Брэд.
- Значит, он теперь не только телепат, но и сверхъестественное существо? Поэтому татуировки не помогли нам удержать его вне наших мозгов?
- До определенной степени помогли. Я думаю, что он был бы более опасен для нас, если бы мы их не сделали.
Айя посмотрел на него и тихонько погладил по волосам.
- Даже и не пытайся, - ответил Брэд, не поднимая на него взгляда.
- У тебя слишком короткий фитиль, Брэдли, - тихонечко засмеялся Айя.
- Тогда не играй со спичками, - он попробовал рассмотреть программу иначе… Банковские переводы, отели, заказы такси, аренда автомобилей, отчеты по кредитным картам, этот человек никак не может оставаться неотслеживаемым постоянно. Или может? Телепат… может просто взять то, что ему нужно. Собственно, Шулдиха учили НЕ делать так… чем меньше привлекаешь внимания, объяснили ему причину, тем быстрее добиваешься необходимого… чем реже он понимает, как мало ему нужен кто-то для того, чтобы выжить… А Эстет отнюдь не положительно воспринимали такую позицию.
Айя скользнул руками по его плечам, по рукам, и, в процессе, прихватил мочку его уха губами..
Брэд прикрыл глаза.
- Не сейчас, Принцесса, - сказал он.
Айя улыбнулся и провел языком по зажатой между зубами мочке.
- Продолжай в таком же духе, и все, что ты сможешь показать Шулдиху, это яркие воспоминания о хорошей трепке, - спокойно сказал Брэд.
Айя остановился, хмурясь.
- А теперь веди себя прилично! – Велел Брэд.
Айя надул губы.
Брэд увидел, что он собирается делать дальше…
… ок…
НЕТ! Ему нужно работать! Найти Кирхнера сейчас гораздо важнее, чем…
Айя начал расстегивать рубашку…
Гораздо важнее, чем…
Глубокие фиолетовые глаза послали взгляд, полный гнева и решимости, пуговицы покидали свои петли с почти неуловимым звуком…
К черту бы эту не в меру замороченную на сексе бесчувственную сучку…
Он со вздохом снял очки.
- Шулдих… тебе лучше бы по достоинству это оценить… - Прошептал он.
Айя наклонился, чтобы поцеловать его под ухо, в очень, очень чувствительное местечко.
- Произнеси его имя, когда будешь кончать, Любимый… - Мурлыкнул он.
- Ты болен, Айя, очень болен, - снова вздохнул Брэд.
- И тебе это нравится, - японец легко рассмеялся и ущипнул его.

Вот оно. Оно.
Он нашел это и взял в руки.
- Они здесь, - сказал Оми.
Наги проснулся, заморгал и посмотрел на экран.
Наркоторговцы, привезшие товар бандитам.
- Нас еще не застукали?
- Верно, - Оми потянулся к камерам, проверяя каждое лицо, которое можно было разглядеть, и уточняя, пишется ли картинка.
- У них и шанса нет, - прокомментировал Наги, зевая и потирая лицо. – Между нами, полицией и Якудза.
- Единственная причина, почему они до сих пор выжили, это постоянная смена состава. – Холодно сказал Оми.
- Hai, - поддержал Наги. – Любители.
Оми посмотрел на него с улыбкой.
Чего они ждали…
- Сколько у тебя? – Прозвучал голос.
- 100.
- Сегодня вечером?
- Если это тебя устраивает. Наличные при тебе?
- Принесем.
- Когда?
- В полночь?
- Будь на месте. Пропустишь встречу, мы больше не придем.
Оми теперь улыбался во весь рот.
- Попались. – Прошептал он, хотя как раз шептать не было необходимости.
Наги вдруг засмеялся. Он любил смотреть на лица лидеров банд, когда он и Оми смотрели на них сквозь прицелы.

Кирхнер сел на постель в своем гостиничном номере, спиной к подушке у изголовья, скрестив ноги, чтобы было удобнее думать, с бутылкой хорошего виски на прикроватном столике, со стаканом в руке. Ему надо было обдумать все, что ему попалось у них в мозгах, каждый кусок паззла, который остался от Шварц. Осторожно обдумать каждую деталь ситуации. Кроуфорд, полностью тренированый Эстет, себе на уме еще до того, как он достался им. Его сила желания была проблемой. Он не из тех, кого может кто-то контролировать. Даже сейчас, любые будущие попытки добраться до его разума осторожно были невозможны, его защитные барьеры стали прочнее. Местом же, где барьер мог прогнуться, была зацикленность на самоконтроле…. Это было невозможно для Кирхнера – выстоять во время процесса, происходящего в том разуме, и не почувствовать себя плохо… это для него было отвратительно.
Достаточно любопытно то, что Кроуфорд управлял остальными с помощью исключительно собственной харизмы. Очевидно, однажды озадачив собственный разум задачей… он мог заинтересовать в себе любого, кого выбрал. На самом деле, определяющим фактором является его физическое присутствие. Высокий рост и привлекательность никогда не вредили мужчинам в глазах окружающих. У него командный голос, строгие и хорошо контролируемые манеры поведения. Прирожденный лидер.
Контролируй его… и будешь контролировать всех.
Кирхнер нахмурился.
Его нежеланный племянник.
«Виновный».
Даже привязанный ремнями к больничной койке, возможно, в будущем парализованный ниже пояса, этот человек был водоворотом ненависти и порока, дерзкого отношения к жизни, и, откровенно, даже готовясь умереть, он был тверд по отношению к своему собственному существованию. Он эгоистичен, мстителен, склонен к деструктивному поведению, и совершенно легкомысленен. Его не беспокоило в конце концов даже то, что он убил родителей своего любовника и сводную сестру другого члена команды. Он мог смотреть им в глаза без малейшего сожаления и думать исключительно о собственном комфорте. Даже дьявол в аду не может быть настолько бессердечным.
Но, несмотря на все это, он был слаб, и полностью зависим. Без Кроуфорда он был ничем. Он был готов убить его и себя, если бы что-то лишило их свободы. Он без малейших вопросов и колебаний следовал за Кроуфордом, даже исполняя приказы, которые не оставляли сомнений в том, что их жизням будет угрожать опасность, или тем двоим, кого он… на столь интимном уровне… втянул в это дело.
Если бы Кроуфорд приказал, он бы убил тех двоих.
«Дитя»… в конце концов, ему было всего семнадцать. Семь лет в Шварц, чуть лучше, чем просто обученное дитя. Наоэ Наги. Из всех них, с его телекинезом, он был физически наиболее опасен. Психологически же это очень замкнутый молодой человек, его желания легко удовлетворялись, его чувство справедливости не было затронуто. Прагматичный, чувствительный, подчиняющийся Кроуфорду, воспринимая его как отца, и вполне довольный существующими взаимоотношениями. Очень глубоким доверием. Кроуфорд не причинил мальчику никакого серьезного вреда, ни разу. Достаточно любопытно то, что Шулдиха тот воспринимал почти так же, доверенное лицо, не приносящее вреда, разве что, раздражающее. В этой команде он занял положение того, о ком заботились, единственного, кто следит за тем, чтобы дела шли правильно, и чтобы в неуправляемом доме все было в порядке.
Кроме того, был еще Фарфарелло… Полностью безумный. Единственное, что его пока спасало, это принимаемые лекарства. Хрупкий разум этого человека давно поврежден, еще когда он был ребенком. Возможно… он никогда и не должен был быть вменяемым. Полный психопат, неспособный существовать как нормальное человеческое существо, вынужденный выучиться, как изображать «нормального». Его религиозная мания разрослась от ненависти к очень личному богу до понимания в глубине души, что война между «добром» и «злом» есть единственное, для чего существует человечество. Полный парадокс для сознания. Также заложенный в его разум для подчинения его Кроуфорду.
Кирхнеру было скучно от всего этого. Если бы и существовал бог, какой описан в Библии… то он был бы не здесь. Он усмехнулся и долил себе еще виски. Еще часть паззла.
Вайсс, как они сами себя называли, те, кто должен был бороться со Шварц, даже если они и не знали, почему на самом деле те так называются.
Идеальный. Красноволосый японец. Фуджимия.
Баланс присущей ему силы был большим показателем для Кирхнера сейчас. Изменение сделало его чувствительным к таким вещам как «идеальное жертвоприношение». И Фуджимия определенно был контрастом злу, с которым боролся. У Кирхнера это вызывало почти голод, как будто Кирхнер смог попробовать крови японца…
Но у него не было необходимости в этом. Если японец был слабостью Кроуфорда, то он будет держать его в запасе. Создание, настолько четко балансирующее между двумя сторонами вселенной, с которым не смогли бы справиться Древние. Использование, разрушение такого может быть отложено… Кирхнер пока воздержится.
Фуджимия гораздо ценнее живой. Пусть бесятся и завывают демоны, он не будет питать их жертвоприношением. Он может обойтись и без них, как угодно, чего бы они от него не пытались потребовать, с его души. Его связь с Кроуфордом - тотальное и беспричинное почитание...
Кудо.
Полукровка – евразиец.
Этот… раздражает. В его разум так легко войти, но он настолько же легко умудряется избавляться от попыток его контролировать. На грани телепатической лоботомии, он был просто обязан решить не следовать любым подсознательным указаниям. Инцидент с Чепелом что-то сделал с точками соприкосновения его разума. Он просто не принимал больше никаких телепатических указаний извне. И это был дополнительный фактор – подтверждение его постоянного контакта с мозгом Шулдиха. Он знал, что касание разума Шулдиха защищает от других телепатов.
Привязанность полукровки к Кроуфорду настолько сильна, что Кирхнеру стало интересно, не дело ли это рук Шулдиха. Но его отношения с остальными двумя были почти такими же.
Он настолько зависел от тех троих, как Шулдих… было невозможно разрушить их, не разрушив его. Он не захотел бы пережить потерю хотя бы одного из них.
Другой подросток, Такатори Мамору, Тсукиено Оми…
Тот, кто способен сопротивляться нежелательным мыслям. Самонаведенная амнезия, сопротивление даже беспокойству от травм детства… даже ненависти к тому, кто убил его сводную сестру, несмотря на то, что мальчик любил ее…
Попытки Кирхнера поработать с мелким извращенцем привела только к блокировке со стороны мальчика. Должно быть, у Тсукиено есть нечто вроде мантры… «Я не буду думать об этом. Я не буду даже предполагать, что это существует. Я не соглашусь с этим». И ему удавалось поступать именно так.
Он видел себя частью группы. Сначала частью Вайсс, когда он позволял Фуджимии руководить им, и когда нестабильная юношеская склонность к взрывам эмоций подвергала группу опасности.
Теперь его стиль мышления подчинен Кроуфорду. Кроуфорд ведет, Тсукиено следует за ним. Ему легко удавалось забывать о себе, исполняя приказ быть готовым сконцентрироваться и делать, что велели.
Его связь с другим мальчишкой - на редкость болезненная зависимость. Он не думает, не двигается без «партнера». Он смотрит на Наоэ, чтобы получить разрешение на что угодно, ничего не решает, не посоветовавшись с ним, вне зависимости от того, насколько слаба консультация.
Да, теперь все кусочки паззла перед ним.
Способ привлечь их всех к новому порядку.
Он усмехнулся.
Новый Порядок.
Он отсалютовал бокалом пустоте в номере.
- За Новый Порядок, - он горько рассмеялся, затем осушил бокал.