Танцы в пыли. 3

Автор: Ningengirai (http://www.farfarello.org)
Перевод: Dreamwalker

Глава 2. Mitis Lumen.

Свет отражается от металла. Кислый запах крови вызывает рвотные порывы. Неторопливый монотонный стук дождевых капель о стекло – кап-кап-кап – может свести с ума, если слушать достаточно долго. Говорят, монотонность – мать безумия.
Потрескавшийся лак на ногтях. Вот уже несколько минут он грыз ноготь большого пальца на левой руке, и чёрный лак сходил крохотными лепесточками, оставляя вязкий химический привкус на языке. Несколько раз его зубы прикусывали плоть – не сильно, словно испытывая на прочность. Недостаточно, чтобы прокусить, но достаточно – чтобы оставить след. Он оставлял ногти длинными, чтобы хватило украсить алыми рубцами чью-то кожу, но не настолько, чтобы сломать при сжатии руки в кулак для удара в стену, в лицо, в любую другую подходящую поверхность.
В его комнате тихо, и ничто не мешает дождю разбиваться о стекло с тупым стуком. За дверью - тишина.
Тишина – мать снов.
В своих снах он герой. Картина рухнувших стен и облаков пыли, клубящихся над руинами, сменяется киноплёнкой с записью его героической попытки спасти жизнь. Он будет бежать, перебираясь через горы металла, камня и битого стекла, и он спасёт её.
В своих снах он брат. Изображение хладнокровного убийцы с оружием в руках превращается в силуэт молодого человека с тёплой улыбкой, раскрывшего руки навстречу сестре, чтобы она могла броситься ему в объятья, и тогда они бы посмеялись над всякими глупостями, над которыми смеются подростки и иногда даже взрослые люди.
В своих снах он Ран Фуджимия.
В этой комнате, где дождь стучит в окно, а по углам залегла тишина, он Айя Фуджимия.
Он жил с этим так долго, что почти полюбил.
- Айя!
Он вздрогнул и случайно надкусил ноготь. Несколько секунд он вслушивался в стук капель, концентрируясь на нём и притворяясь, что не слышал своего имени. Несколько секунд он держался за дарящие спокойствие полузабытые желанные образы и фантазии, нежно лаская их, как тело любимого человека.
- Айя, нам пора. Айя?
Он поднялся с пола и подошёл к двери, не выпуская ногтя из зубов; армейские ботинки глухо отмечали по деревянному полу каждый шаг. Он пробежал пальцами по плащу на крючке у двери, уныло повесившему ремешки и застёжки.
- Айя?
Он открыл дверь. Йоджи, прижимавшийся к ней ухом, потерял равновесие и едва не ввалился в комнату, но в последний момент схватился за косяк.
- Ты подслушивал под моей дверью, - равнодушно заметил Абиссинец. На лице Йоджи вспыхнул лёгкий румянец, сменившийся раздражающей улыбкой. Айя едва сдержался, чтобы не врезать кулаком по этой улыбке.
- Ага. Ты не отвечал, потому я прислушался. – Йоджи выпрямился и одёрнул одежду привычным жестом. – Что ты делал? Ты разве не слышал меня?
- Может, я просто не хотел?
Он снял с крючка плащ и перекинул через локоть. Катану, прислоненную к стене под ним, он взял с любовной осторожностью, и вышел из комнаты, закрыв за собою дверь.
- Ладно. – Йоджи проигнорировал последнюю фразу. – Пора идти. Оми и Кен уже ждут.
- Да.
Улыбка стала шире, и смущение окончательно улетучилось, оставив неизменную самоуверенность, приставшую к Йоджи плотно, как вторая кожа. Долгое мгновение Айя смотрел на него. Он заметил, как по фасаду пробежала трещина: ресницы нервно дрогнули под пристальным взглядом. Точно так же, как Айю направляла жажда мести и надежда, давно уже ставшая не более, чем мечтой, Йоджи вело страстное желание вновь обрести потерянную любовь. Йоджи Кудо, непостоянный, как мыльный пузырь, несомый ветром. Его так просто уничтожить. Айя слышал, как он кричал ночью наедине со своими кошмарами, а на следующее утро прятался за показной весёлостью, только руки тряслись, поднося зажигалку к сигарете. Одно из первых правил, которым учит работа убийцы - это всегда замечать слабость, как во врагах, так и в друзьях.
При ближайшем рассмотрении Вайс казались глупой шуткой.
- Пошли. – Айя двинулся вниз по коридору, прислушиваясь к лёгким шагам, раздавшимся за его спиной уже через секунду. Вместе они спустились по лестнице в магазин.
Четверо молодых людей, собранных в одну команду под руководством стоящей в тени организации, что провозглашает себя добром, посылая более-менее тренированных убийц на охоту за теми, кого называет злом. Психолог мог бы написать научную диссертацию, наблюдая лишь их четверых, думал Айя, вяло перебирая мотивы, приведшие каждого из них в команду. Предательство. Смерть. Потерянная любовь. Как много людей на этой планете прошли через то же, но перетерпели и снова встали на ноги?
- Дождь идёт, - отметил Йоджи, когда они проходили мимо окна подвального помещения на пути к чёрному выходу. Айя взглянул на него.
- Ты обращаешь моё внимание на очевидное, - сказал он.
Долгий страдающий вздох.
- Нет, я просто пытаюсь завести разговор с сосулькой в человеческом облике.
Даже он, Айя, не был исключением. Да, его сестра едва не погибла во взрыве небоскрёба. Да, она теперь в коме. Да, он пытается помочь ей и совладать с чувством абсолютной беспомощности, которое впервые посетило его в тот день, когда, оскальзываясь в её крови, пытался голыми руками поднять накрывший тело Айи-тян обломок каменной плиты.
Но сможет ли он когда-нибудь справиться с этим? Спасёт ли от беспомощности убийство «плохих парней»? Вряд ли. Его сестра оказалась в неправильное время в неправильном месте.
Такое случается каждый день.

- Какой у нас план?
- Как насчёт «входим, всех убиваем, достаём нужную информацию и рвём когти»?
- Здорово, - усмехнулся Кен Хидака, рассматривавший здание на противоположной стороне улицы. Их машина с заглушённым мотором - маленький чёрный грузовичок службы доставки - была припаркована среди прочих. В четыре ночи Западный Синьдзюку оставался безлюдным. Электрический свет фонарей и окон небосрёбов падал на замусоренный в дневной суете асфальт. Они стояли здесь, у западного крыла Кита-Дори уже целый час, но так и не дождались никакого движения.
Даже дождь прекратился.
- Любой план – это «здорово» для Кена, если он достаточно прост.- Йоджи широко улыбнулся в ответ на оскорбительный жест и щелчком отправил окурок в полёт из открытого окна. – Как охраняется здание, Оми?
Мальчик, зажатый на сиденье грузовичка между Кеном и Йоджи, закрыл ноутбук и размял пальцы.
- Слабо. В холле у главного входа у них размещены камеры слежения. На верхних этажах охраны практически нет, разве что пара человек.
- Масафуми Такатори что-то очень беспечен, - заметил Кен. – Неужели он правда оставил эту малышку без охраны?
- Итак...
вжик
Йоджи обернулся, заглянув в кузов грузовика. Оми и Кен сделали то же самое, но Кудо странным образом почувствовал себя жутко одиноким.
Самый молчаливый из всех в команде сидел на полу машины, зажав в правой руке точильный камень и устроив катану на сгибе левой.
вжик
С болезненной точностью Айя проводил точильным камнем по клинку, заостряя металл, не нуждавшийся в этом. Его голова была опущена, взгляд сосредоточен на работе, выполняемой руками с монотонностью, которая не только Йоджи наводила на мысли о неодушевлённом механизме. Он сидел, скрестив ноги, полы его плаща раскинулись по полу; казалось, что молодой человек вообще не чувствует окружающего мира. Единственным, что существовало в реальности, куда сбежал Айя Фуджимия на несколько минут до начала миссии, был меч в его руках и его мысли. И то, и другое он тщательно оберегал от посторонних.
вжик
Наблюдение за Айей гипнотизировало и лишало сил одновременно. Человек, буквально взрывающийся в битвах, носил тишину, как плотный плащ, скрываясь под ней от других. Не раз за прошедший год Йоджи мечтал сорвать этот плащ и взглянуть на мужчину под ним. Удерживало его лишь то, что он не знал наверняка, что тот, под плащом, не окажется ещё хуже того, что сидел сейчас в грузовичке.
вж...
Айя поднял глаза от катаны и камня в своей руке, впившись в лица напарников пристальным пожирающим взглядом.
- Пора начинать.
Йоджи взглянул на Кена и Оми. Казалось, поведение Айи пробрало их до костей, как и его самого. Лёгкий шорох кожи оповестил всех, что Айя покончил с приготовлениями. Он поднялся, пригибаясь в низком фургоне, открыл дверь и спрыгнул на тротуар. Йоджи, Оми и Кен поспешили последовать его примеру. К тому времени, как они добрались до угла улицы, Айя уже шагал к противоположной её стороне.
- Хотел бы я знать, что происходит в его голове, - тихо сказал Оми, проверив оружие.
- Правда? – Кен спокойно встретил взгляд младшего товарища по команде. Он сжал руку в кулак, и из тяжёлой перчатки со звуком трения металла о металл выстрелили стальные когти. – Правда хочешь знать?
- ...нет.
Йоджи, идущий позади этих двоих, согласно кивнул. Он тоже не хотел знать. Задумываясь об этом, он неизменно приходил к выводу, что ему хватает своих проблем. Он не хотел, чтобы ещё и демоны Айи Фуджимии начали преследовать его.

- Цирк приехал, - легко улыбнулся Фарфарелло.
Со своей позиции на часовой башне, он и Шульдих наблюдали за тем, как четыре тени пересекали улицу перед зданием Курин. Они ждали здесь уже более двух часов, коротая время за воспоминаниями о Канаде. Периодически Шульдих проверял мысли находившихся в подземной лаборатории. Шрайнт были заняты тестированием ребёнка-чудовища, которого Шульдих и Фарфарелло уже видели. Несмотря на ограниченность его мира, включавшего теперь только примитивную жажду крови, существо всё ещё чувствовало боль, и его крики, доносимые до Шульдиха ушами Хелл, порядком раздражали.
По крайней мере, вопрос Фарфарелло получил ответ. Кровь существа была такой же красной, как и у них.
С часовой башни они бесшумно проникли на пыльный, увешанный обрывками паутины чердак бывшей школы, и спустились по лестнице на второй этаж. Как и во всех школах, холл у главного входа был пустым и гулким. Его хорошо было видно с галереи на втором этаже. Кроуфорд предвидел, что Вайс будут выглядеть, как настоящая цирковая труппа, что, несомненно, должно было сделать представление этой ночью ещё более красочным. Они видели, как мигнули и дружно погасли огоньки камер слежения, подчиняясь электронному сигналу, поступившему через компьютер. Видели, как, тихо щёлкнув замком, открылась дверь, и четверо Вайс проникли к холл. Их тени вытянулись по полу, и исчезли, когда один из них закрыл дверь.
Они не знали, что клетчатый пол, по которому они ступали, напичкан датчиками, реагирующими на давление. Они не знали, что Шрайнт прекратили свои опыты и наблюдали за ними с помощью камеры, действующей автономно от системы, которую отключили Вайс. Шульдих почувствовал удивление и ярость в мозгу Хелл, когда женщины быстро поскидывали лабораторную одежду, сменив её на боевые костюмы. Немец прикусил губу, чтобы не расхохотаться, когда глазами Шон, подвязывающей волосы перед высоким зеркалом, увидел эти костюмы.
Через боковую дверь Вайс вышли в парк, где ранее днём побывали Шульдих с Фарфарелло. Немец и ирландец снова поднялись через чердак на крышу, чтобы не тревожить датчики. По-кошачьи мягко они прокрались по крыше, пока не оказались в точке, откуда открывался вид на весь двор с одиноким деревом в центре. Вайс потребовалось несколько секунд, чтобы обнаружить вход в подземную лабораторию. Шульдих и Фарфарелло выждали две минуты, прежде чем спуститься по фасаду здания и тихо последовать за Вайс, сохраняя дистанцию. Прежде чем пройти через дверь, немец сжал руку Фарфарелло и беззвучно затрясся от смеха.
- О, ты должен... – Он зажал рот ладонью, чтобы не засмеяться вслух. – Невероятно!
- Что?
- Они, - Шульдих кивком указал в тёмное горло коридора, - разыграют для нас великолепный спектакль.
Он знал наверняка. Он только что побывал в их мыслях.
И, Боже, что это были за мысли!

Продолжение следует...