Орис:
Надпись на ценнике: Салат яблоковидный.

Ха. Ха. Ха.
(с) Хаос.

Слово "мадзоку" не склоняется, знаю. Но... перед Накагом все склоняются! :)

Что-то типа вступления.
...ну и что с ними делать, спрашивается?! Приходят, поехали, говорят, в Питер. На фестиваль. Там, значит, народу много. Ну и что с того? Да что вы говорите? Еда, значит?.. Я вам кто, темный лорд или мадзоку?! То есть как - гибрид? Ах, шутка... ну тогда ладно. Поеду. Так или иначе поеду. Против начальства, как известно, не попрешь. А уж когда это самое начальство в добровольно-принудительном порядке предлагает поехать на... гм. В Питер поехать. Приходится подчиняться.

Ирис:
Знаете, дорогая редакция…
Я вообще никуда не собирался. То есть совсем. Но дражайшее руководство наступило на мои любимые тентакли - те, которые пальцевальца…
Отпросился с работы, прикинул денежку в бумажнике, вздохнул, разорил заначку… в путь!

Орис:
Сборы.
Ну и сколько можно с собой вещей тащить, спрашивается?! Ах, столько, сколько нужно, да?! А кто это все по городу тягать будет? Нет, я не буду, даже не надейтесь. Я еще жить хочу. Под этим чемоданом помереть можно. Он же больше меня весит!!!

Ирис:
В результате, чемодан таскал я. Мда… Орис, я тебя распну на твоих домогальцах… или нет, это у меня домогальца. Тогда на хрюкальцах. Ах, это тоже у меня? Тогда на квакальцах и мяукальцах, они у тебя точно есть!

Орис:
Собрались. Сидим, пьем кофе.

Ирис:
Тупим в монитор. Ходим в интернет. Стебемся в буке Базы. Слушаем Мэлисов. Жрем китайскую лапшу. Проще говоря, крайне интеллектуально проводим время. Набиваем чемодан. Чемодан, по уверениям Ориса, не набьется никогда. Щаз. Это мой чемодан. Значит, набьется. Я сказал, набьется! Смотрю на него своим фирменным взглядом (на чемодан, не на болвана Ориса, он опять курит, ему все по сараю). Чемодан от ужаса сжимается. Кретин, мне наоборот надо! Чемодан обреченно вздыхает. Погоди - погоди, у меня еще плейер. "Ирис, какой, в копирайт, плейер, ты резвиться едешь, или где?" - орет на меня Орис. "А я про запас. На всякий случай". - отвечаю я. "Идиот", - резюмирует Орис и закуривает следующую сигарету. Чемодан присматривается к Орису, понимает, что лучше не связываться, раздувается до нужных размеров. Ура, закрылся. Моем головы. После Ориса на полотенце остаются разводы подозрительного цвета и конфигурации. Похоже, этот болван решил, что из голубого полотенца вполне можно сделать японский флаг. Можно, дорогой. Если тебя на нем расплющить вышеупомянутым чемоданом.

Орис:
Ждем. Чего ждем? Как чего - машину. Тащить это все по-человечески, по метро, то есть, возможным не представляется в принципе. Одной жратвы два пакета. Ну зачем мадзоку СТОЛЬКО еды? Обычной еды, человеческой.

Ирис:
Я же говорю, болван первостатейный. Этой едой очень удобно курощать соседа по купе. И вообще смертных. Ты вспомни, как мы Мобиуса навещали! От наших мандаринов пол-автобуса шарахалось. А ты "человеческая еда, человеческая еда"…

Орис:
Во, подошла машина. Хватаем вещи, спускаемся. Ага, на вокзал. Сначала, правда, за начальством. За Джуу-о то есть. Оне с понтом, за ними заезжать надо. Иначе никак. Ладно, заткнулся, поехали.

Ирис:
Оне не с понтом, оне с рюкзаком. И пакетом. В пакете мандарины. Мандарины это средство смещения точки сборки.

Орис:
Ленинградский вокзал.
А что, второй вагон в Питер не едет? В первом люди сидят, в третьем... ууу... в третьем вагоне - японская делегация. Послы, понимаешь. Последняя разновидность. Это которые "на фиг посол". О, и в четвертом тоже. Хорошо, прям душа радуется. То есть как - у мадзоков нет души?! А что тогда радуется? Не-душа? Ладно, пофигу, все равно радуется. Ну так едем мы или нет? Вон Ирис орет, что хочет... Ч-ч-что он хочет? В туалет?! Ирис, ты бы еще погромче орал. Чтоб вся Москва знала, а не только вокзал. Холодно. Вагон не открывают. О, открыли. Ну, наконец-то. Да, вещи будем в три приема заносить или как?

Ирис:
Вещи занесли в один прием. Они нас занесли. По крайней мере, меня. Так заносило с этим долбаным чемоданом! Чуть в проходе не застрял.

Орис:
Поезд.
Отъехали. Наконец-то. Нет, крыша у меня уже да-а-а-авно отъехала, а вот поезд только что. Трое в лодке, не считая собаки. В купе то есть. В качестве собаки - пожилой дяденька. Вошел, поставил вещи и последовал примеру японской делегации в соседнем вагоне. В смысле - на фиг посол. И правильно сделал, между прочим. Тут и так тесно. Дядя, не смотри на нас таким тоскливо-укоризненным взглядом. Самим мало. Это мы пьем. Нормальные люди в поездах что пьют? Правильно, пиво пьют. Иногда даже "Клинское". Или водку. Но не вермут же! Впрочем, мы не нормальные. И не люди. Так что нам можно. Ирис, убери руки от моей задницы! Тоже мне, маньяк Щекотало. О, и Джуу-о то же самое орет. Кажется, это будет наиболее часто повторяющаяся фраза за всю поездку. Таааак... раз мандарин, два мандарин...

Ирис:
"Мандарин, мандарин"! У Ориса с математикой нелады! Было так - "раз килограмм мандаринов, два килограмм мандаринов". Собственно, по дороге в ту сторону как раз два кило мандаринов и уели. В три мадзочьих хари. Что характерно, нам наконец-то от них поплохело. Ну, не поплохело… просто больше не хотелось.

Орис:
Обожрусь. Ну ладно, времени уже... гм... много. Спать пора. Крибле, крабле, все бля, спать бля!!!
(Комментарий Тириса: Оясуми насай, значиЦЦа…)

Ирис:
Ясона лысого спать. Я уже забрался на честно отвоеванную у Ориса верхнюю полку, тентакли мои позакрывали глазки, думаю, все, спать, полтретьего… "Ирис, твою недушу в мать, курить хочу!" - свистящий шепот снизу. "Ну и дро… кури себе", - думаю я. Видимо, Шептало не слышит. Продолжает манить, обещая неземные блага. Ну ладно, думаю, слезу, разомнусь перед сном. Размялся. Курить и посещать кабинет задумчивости мадзоку ходили до половины пятого. Джуу-о, которая все это время пыталась мирно спать, прикинувшись чукчей, потом долго ругалась, что мы дверь не смазали, и она скрипела. Дорогое начальство, я в следующий раз ее просто закрывать не буду. Пусть весь вагон полюбуется на розовое кимоно, подвязанное меховым шарфом! И белыми мадзочьими тапками. В количестве трех пар. Нет, Джуу-о не хватило фантазии все эти тапки на себя надеть. А жаль. Ну ладно, когда наступит тот самый следующий раз, и мы поедем вместе туда, куда были послы, я оставлю дверь в купе открытой, и надену на Джуу-о тапки. Все, до которых смогу дотянуться.

Орис:
Московский вокзал.
Приехали. Спать хочется безумно. Еще бы, два часа сна - МАЛО!

Ирис:
Брешешь, собака рыжая! Три часа!

Орис:
Выползаем на вокзал. Выражение лица - как у умственно отсталого неандертальца. Трех неандертальцев. Встречаем на перроне эту самую японскую делегацию. На поверку японцы оказываются корейцами. Обидно. Из последних сил подползаем к головогруди имени Петра Первого. О, Ульна.

Ирис:
Заметьте, не просто Ульна, а вполне бодрая, веселая, выспавшаяся и в макияже! Садизм в чистом виде. Потому что мадзоку с головами, местами замотанными чем-то, отдаленно напоминающим банданки, с ней рядом… не смотрятся.

Орис:
Оглашаем здание вокзала радостными воплями. Так... а где остальные? Вроде как нас еще и мадзоки встречать должны. Ха, а ведь встречают. Даже с фотоаппаратом. Папарацци - давить! Мы, конечно, прекрасны и удивительны, как сама жизнь... но не с утра же! Ну, и куда мы теперь идем? Ага, кофе пить. Кофе - это хорошо...

Джуу-о:
Не, ни фига не кофе. Сначала мы идем бросать вещи. Потому что наша тонна багажа на троих на два дня в кофейне будет непристойна.
Кселлос, к которому вещи забрасываются, живет в доме марки "крепость", в коммуналке.

Ирис:
А возле этого самого дома находится кефирное заведение - кафе "Пилот"… Нас там, к сожалению, не ждали, а то мы бы возложили выбитое окно и две стены к портрету неизвестного пилота… как нет такого? Будет. Вот еще разок в Питер выберемся…

Джуу-о:
Соответственно, вся его комната немедленно оказывается загаже... забаррика... забагажена. Кселлос смотрит на все это глазами, полными молчаливого, но сурового укора. Мицура (это который папарацци) офигевает, а Зеллас (питерская) деловито переодевает сапоги. В первый раз. За сегодня.

Ирис:
Всего за время нашего пребывания в Питере Зеллас переобувалась пять раз. В сапоги. Опять в сапоги. Еще раз в сапоги. Совсем в сапоги… Блин…

Джуу-о:
Мицура предложил Ирису донести чемодан. Предложил на лестнице искомого дома. Угадайте, что ответил ему Ирис? - А вот и не угадали. Он сказал: "Спасибо, сам донесу", а не ту смесь иврита с японским, о которой все подумали...
Да, а вот теперь за кофе.

Орис:
Где-то рядом с вокзалом. Невский. Аничков мост. Питер, короче.

Ирис:
Я же говорил, что Орис болван!
От "Рико" до Аничкова моста - пешкарить и пешкарить! Трупик, у тебя не просто топографический кретинизм. Ты превосходен! Всех превзошел! В этом самом кре… все, умолк, умолк, не надо мне про "жизнь прекрасна", и энерджи хит тоже не на… а… бл…

Орис:
Щаzzzz! Кофейня, так ее разэтак, закрыта. По случаю выходных, панимашь, она с десяти работает. А времени, соответственно, девять. Утра. Гады. В ожидании кофе шляемся по Невскому. Ирис видит лошадев на Аничковом мосту и радостно орет, что у них яйтса, как у Наполеона профиль. Да, действительно похоже. Мицура фотографируется на фоне коней. На предложение сфотографироваться на фоне "профиля" краснеет и говорит, что ТУДА не полезет. Зря. Кажется, уже десять. Штурмуем троллейбус и как белые люди доезжаем до кофейни. А в Питере проезд дешевле, чем в Москве... завидно, однако... Сидим, пьем кофе. По-мексикански. С текилой.

Джуу-о:
(Ну кто с текилой, а кто - как белые люди, а не как латиносы! - с ликером. Яичным. Нет, кони на мосту не при чем.)

Ирис:
Зато я забрал единственный на тот момент готовый салатик с тунцом! И кидался маслиной в Ульну!

Орис:
С утра пораньше, значит. Не мадзоки, а алкаши... Опохмелившись (напившись с утра пораньше? :)),

Ирис:
Тоже мне, "напившись". Сколько там той текилы было?

Орис:
Собираемся ехать на вписку. Кстати, а у кого мы жить будем? У КОГО?! Ой, мама моя родная... почти как "у Накаго"... Тут же Зеллас есть. Местная. Вот у нее жить и будем. Нафига, спрашивается, мы свою Зелас с собой тащили?

Джуу-о:
(А вот это там озвучено не было... Ну, Орис, ну, погоди...)

Ирис:
Бзззззззззззз!

(Тирис, меланхолично: Жизнь прекрасна…)

Джуу-о:
Дорога к Зеллас.
Выброска из комнаты Кселлоса ознаменована некой встречей. Ирис с чемоданом монументален, но вот мужик с холодильником на загривке, резво рысящий вниз по лестнице - это уже из области локальной мифологии...
Питерское метро - это само по себе большое мадзочье приключение. У них там все еще жетончики. Но это только для людей и прочих гуманоидов. А для багажа - багажная карта. Пластиковая. Да еще возвращаемая, блин. Но об этом нас предупредили заметно потом.

Ирис:
Брехня! Карту мне никто не возвращал! У меня тентаклей бы не хватило ее взять!

Джуу-о:
Ах, Ирис с чемоданом! Гоночный мадзоку волею обстоятельств обращен во вьючного. Остервенелого и опасного для общества. Чемодан икает, кренится и жалобно скрежещет на поворотах. Ирис постепенно переходит с просто русского языка на матерный русский. Орис и Зелас, впрочем, тоже. "Наххх!" - боевой клич и лозунг этой поездки.

Орис:
Квартира Зеллас

Джуу-о:
(кто понял, Зеллас - это та, которая питерская. А Зелас - которая московская. Разница - одна буква, двадцать килограмм и масть).

Орис:
Уууу, хочу в душ. Очередь, однако. Народу-то много... В ожидании своей очереди увлеченно прокуриваю помещение. Во, освободилась ванная. Хорошо... таки жизнь пре... Молчу, молчу, Джуу-о сама. Собираемся гулять.

Ирис:
Собирались они, насколько я помню, меланхолично напиваться дома. Если бы я их не напинал, послали бы они город к фууминой матери…

Орис:
Ага, сколько часов собираемся? Ребятки, мы мадзоки или топ-модели?! А на улице снег идет... блин. Шел бы он лучше... в Мэйфу!

Ирис:
Мы не просто мадзоку, мы мадзоку специализированные, выставочные, дабы, стало быть, Питеру показывать, какое оно - то, что в Маськве выросло! Со всеми последствиями. Кстати, о последствиях мы честно предупредили еще из столицы. Так что кто не спрятался…

Джуу-о:
Пока Орис курит... и курит... и курит... и еще моется (а кто сказал, что он в этот момент не курит? Как под водой не получится? У Ориса не получится? Да ладно, не смешите мои носки. Между прочим, даже пока сухие.)... да, так вот в это время я общаю Кселлоса, Мицуру и иногда Зеллас, когда она забредает в комнату. Кселлос все так же смотрит на меня, как на врага народа; Мицура продолжает офигевать, но для ради поддержания беседы робко травит байки о ролевиках. Я отвечаю тем же. Ситуацию разряжает сначала Зеллас, достающая из шкафа Зеллас Брид (двухметровую кожаную плеть) - нет, вы не подумайте плохого, просто она страстная лошадница, и я тоже, - а потом Ирис, выпадающий из ванной со вздохами облегчения силой в какое-то страшное количество децибел. Потом начинается хэнтай с прыжками через Ориса... да, а все это время в уголке дисциплинированно сидит Ульна. Иногда пытается вставить слово. Но нас несет неудержимо. Кажется, мы сейчас разгоним местных мадзок. Блин, и ведь пока трезвые. Что-то будет вечером...

Орис:
Опять Питер.
Гуляем. Гуляем. Гуляем.

Джуу-о:
Хрена! Сначала ловим машину. Машина не ловится. Кажется, они от нас шарахаются. Это при том, что с протянутой рукой стоит почти цивильная красавица Ульна. Интересно, а если Ирис встанет, в Питере левостороннее движение случится, или как? Ой, машинка поймалась. Иномарка. Везет молодой мужик. Мне видно в зеркало его глаза. Я начинаю опасаться за наше общее здоровье, потому что глаза у водилы шестиугольные, и он постоянно косится назад, на нас, треплющихся о своем, мадзочьем...

Орис:
При выходе на Невский внезапно соображаю, что я таки в Питере... иду с довольной рожей.

Джуу-о:
Ага. Просветленный такой. "Я в Питере!" - говорит. Идиот! Ты уже полдня в Питере!

Ирис:
Действительно, феноменальный болван. Мне о том, что он в Питере, было сообщено на два с половиной часа позже. Стало быть, он после разговора с Джуу-о опять об этом забыл? Нее, батенька, вы даже не феномен…

Орис:
Интересно, сколько гулять-то можно? Так, на сегодня, кажется, прогулки закончены.

Джуу-о:
Это потому что деньги кончились. Еще бы, купить полтонны серебра, как будто своего багажа было мало.

Ирис и Орис, хором:
Да не так много и купили! И не все, что хотели! Ну любим мы это дело, перстни, блин, гадость какая-нибудь в уши…

Джуу-о:
А еще мы водили Ульну в китайский ресторан. Ей не понравилось, но она обещала отвести туда мужа на его день рождения... Я ей посоветовала вместо этого идти в "Сакуру".
Когда мы меняли деньги, позвонил Кселлос. Мне на мобильник. Оказывается, чтобы найти мой номер, он звонил на мобильный Лине-саме, а потом, когда не дозвонился, Зеллас писала ей экстренное письмо. Вот через такой копирайт, и все это для того, чтобы сообщить, что у Зеллас на квартире засада и нам пока туда не нужно. Мы офигевали все время, пока были в ресторане. Потом Зеллас дала отбой. Это у нее, оказывается, с матушкой проблемы.

Ирис:
Ага, проблемы с матушкой. С ей, родимой. "Дочь моя, для чего у тебя эта бесовская плеть? Не для сЕксу ли?" Я рекомендовал в следующий раз ответить: "Да, мамаша, снимай штаны, я тебе покажу, как этой штукой пользоваться!"…

Орис:
Встречаемся с мадзоками

Джуу-о:
(они опаздывают на стрелку, и из-за этого мы вынуждены отпустить Ульну домой. Без "Выхухоли".)

Ирис:
Зато, пока ждали, я себе книжку купил!

Орис:
и едем на вписку. К мадзокам прибавился индивидуум в шляпе, кто такой - не говорит.

Джуу-о:
За него говорит Зеллас. Индивидуя зовут Танис (нет! не наш он! он вообще из "демисезонных драконов"!), и он гитараст.

Ирис:
А мне сказали, что это "белый мадзоку"… Белочка…

Более-менее спокойно добираемся до ареала обитания Зеллас. Литр водки, кефирчик на утро (Ирис умненький, Ирис запасливый, Ирис все знает!), колбаса внарезку. Лимонов нет. Плевать. Мед есть. Хлеба не купили. Что за глупость - колбасу на хлеб класть? Упомянутый в эпиграфе салат. Орис запрещает мне его покупать. Ничего, мадзоку Ирис все равно наелся. Потому что мы тарились так, что взъярилась вся очередь. А что, мы же тихие… "Вот тооот кефир, пожалуйста, с противоположного прилавка. Нарежьте. Да не кефир, колбасу. Эту колбасу, да, я вам в нее русским языком тентаклем показываю. Да, вернитесь для этого за этот прилавок. Теперь йогуртов, на обратный путь. Опять с того прилавка. Не уходите оттуда пока. Да, так и стойте. Что у вам там еще вкусное лежит? Ничего? А что вы тогда там стоите? Вернитесь. Теперь пойдите за прилавок слева. Сок какой есть? Ну, давайте, какой есть… А что это у вас такое? Гречка, но это не продается? А я такое не ем… Нет, это не гречка, это глюк."

Орис:
Опять квартира Зеллас.
Ура, можно спать! Что? Опять?! Джуу-о сама, Ирис, какие же вы жестокие... Они тут это... того.. ПОЮТ! Shimatta... В срочном порядке выползаю с кухни. А то эмоций от меня... отрицательных, разумеется... на полк мадзоков хватит. А я жааадный... ни с кем не поделюсь.
Не понял... они там что, без меня пьют?! Да, действительно. Без меня. Ничего, ща воооон тот стаканчик захапаю и будет мне благо. Пью. Кааааайф. И плевать, что эти двое продолжают петь. Мне уже пофигу, я уже выпил.
Оказывается, если в "Черную чайку" вместо вишневого сока налить черешневый, то получается "Черная выхухоль". Хм. Смешиваю вишневый сок с черешневым. И как оно теперь называется? "Черная чахухоль"?

Ирис:
"Впопухоль", дорогой Орис.

Джуу-о:
Танис порвал первую струну на гитаре. Ему это не мешает. Они с Ирисом самозабвенно поют "Белую Гвардию". Иногда им надоедает, и уже мы с Ирисом а-капелла поем что-то то из "SuperStar", то из "Бременских музыкантов". А, еще мы пели про лося. То есть "мне малым-мало спаЛОСЯ". Кселлос и Мицура вроде как пытались спать. Ню-ню.

Ирис:
В процессе пребывания в общественной, а не полностью мадзочьей, спальне, мы с Джуу-о сама танцуем вальс. Она в кимоно, я в пижаме. Нам аплодируют. Я на бис бью Джуу-о головой о телевизор. Она аплодирует мне телевизором по голове. "Джуу-о сама, я уже мертвый, мне пофиг!" - "Энерджи хит!" - "Ой, бл…"
В самом удобном кресле сидит Орис и тихо сам себе гонит на предмет края Вселенной. Подсаживаюсь, добавляю пару нематерных комментариев к его гону, уползаю на кухню.

Джуу-о:
В половине третьего утра на кухню приходит Зеллас и мрачно сообщает, что Кселлос поссорился с Танисом (ой, а когда это Танис нас покинул?..) и их нельзя класть спать в одной комнате. С высоты своего тусовочного опыта трое мадзок объясняют Зеллас, что она в доме хозяйка, и кто ее анноит, тот пусть идет наххх, хотя бы и в три часа ночи. Зеллас не сторонница радикализма, поэтому ситуация рулится менее жестоко: она спит в нашей комнате, Мицура и Танис в другой, а Кселлос на матрасе на полу в коридоре. Из-за него теперь двери в ванную и сортир открываются только наполовину. Приходится, пробираясь туда, изображать кобру. Или анаконду. Или танец живота.

Ирис:
Получается очень сексуально. Как саксаул.

Орис:
Ну вот, теперь и спать можно. Ложимся. На соседней койке вижу совершенно феерическую картину - Джуу-о сама. Две штуки. Почти в обнимку.

Ирис:
За треп нас пытаются огреть очередным энерджи хитом. Уклоняемся. Наносим ответный удар. "Файерболл!" - "Орис. Их две…" - "Два файерболла!" - "Ура!" - "Так, два фаейрболла… Диаметр файерболла три метра… Длина Джуу-о… несколько меньше…Ого!" - "Говорю же, не "ого!", а ура!" - "Спи, рыжая сволочь"…
Сплю.

Орис:
7-30. Просыпаюсь.
7-40. Просыпаюсь.
7-50. Никак не могу проснуться.
8-00. Ну не трогайте меня, я хороший, я не выспался...
8-10. Ирис - сволочь. Надо это написать на ближайшем заборе. Чтоб все знали. Холодно, а этот ***** будит меня посредством безжалостного срывания одеяла и вопля "ПОДЪЕМ!"

Ирис:
Не подъем, а "Охайо"! Известно же, что это самое страшное слово на Базе!

Орис:
в самое ухо. Открываю один глаз. Ирис стоит и в полном шоке смотрит на двух Джуу-о. Что, он их вчера не видел? Теперь он ходит по комнате с воплями "Орис, что мы такое вчера пили, что Джуу-о раздвоилась и до сих пор не слилась?!" От такого зрелища открываю второй глаз и, кажется, просыпаюсь окончательно. Нагло заявляю Ирису, что это у него белочка. Смотрю на двух Джуу-о и уточняю "Две белочки". Зелас утверждает, что не белочки, а цветочки. Два цветочка. Вспоминаю бордельную терминологию и гнусно хихикаю, за что и получаю энерджи хитом в лоб.
Джуу-о говорит, что феерическое зрелище - наши с Ирисом головы на одной подушке. Цветом не различаются, наличием мозгов, надо полагать, тоже. "Может быть, нас на самом деле один, просто это похмелье у двух Зелас, поэтому нас двое (с) Ирис".

Джуу-о:
Ага-ага, десять минут над гнездом мадзоку, полет нормальный. Мое утро началось за две минуты до будильника. Ну рефлекс. И вот эти две минуты я слушала храпофугу для двух мадзок без оркестра. Это что-то, я вам скажу. Ирис храпит стаккато и фортиссимо, на две четверти. Орис - легато и просто форте, на три четверти. Получается "ХРР! ХРР! Хрррррр!.." Что-то я давно на концерте не была... Острое желание нашарить на полу пакет с мандаринами и швырять ими в мадзок. Их спасает только то, что между мной и мандаринами - Зеллас, а ее будить не хочется.
Будильник. Все-таки наступив на Зеллас, бреду и выключаю его. Все. Я проснулась. Ну да, я-то проснулась, но я одна, а вас много! На мое шуршание - не реагируют. На предложение включить свет - обещают убить на месте. На предложение чаю в постель соглашаются, но вяло.

Ирис:
Я честно выпил чашку чая, не просыпаясь. Почему-то - до сих пор об этом жалею - не пролил его на Ориса.

Джуу-о:
А Кселлос и парни тоже дрыхнут, хотя хотели встать пораньше. На мой вопль "Охайо!!!" не реагируют. А ну и охайо с вами, я пошла лимонник пить. Чай заваривать. Посуду мыть. И снова будить...
В общем, к девяти утра из ванны выпал уже вполне проснувшийся Ирис, и его децибелы сделали то, что не смог сделать с этим совиным гнездом один несчастный охрипший жаворонок. Встали все.

Ирис:
Бзззззззз!

(Тирис, мрачно: Энерджи хит!)

Орис:
Собираемся на фестиваль в темпе вальса.

Ирис:
Вальса? Вальса?!!!!!!! Престо, престо, бамбино!

Орис:
Времени - мало. Ирис - моральный урод. Нет. Аморальный. Особенно, если учесть... Ирис, убери руки от моей задницы!!! Ага, именно это и учесть.

Джуу-о:
В процессе облачения теряю контактную линзу. Поиски по полу и одежде результата не дают. В очках быть не хочется. Малююсь под линзы, одеваюсь-причесываюсь-металлизируюсь. Остальные тоже приводят себя в порядок, включая Зеллас - она едет с нами. И Мицура тоже. И, само собой, на машине. Так вот - нас пятеро. Ничего себе, да? Причем в планах - доехать сначала до оптики и купить мне линзы. Буржуи.

Орис:
Выползаем из дома, ставим Зеллас в красивую позу на дороге. Не хочется в метро ехать. Гм. Нас пятеро, машине четыре свободных места. Выкинуть водителя, что ли? Нда. Один я тут радикал. Остальные решили проще и посадили Зеллас на колени к Ирису. Надеюсь, он будет вести себя прилично.

Ирис:
А… бл… Зеллас… сколько-сколько? Сорок кил? Килотонн, может быть? Бл… Башкой о крышу тачки хочешь? Нет? Все равно - нна!

Джуу-о:
Доползли до оптики. Купили линзы. Девочки в оптике реагируют быстро - то ли из профессионализма, то ли из сочувствия, то ли просто от ужаса. А вы что хотите, когда в приличное заведение на Невском вваливается толпа в полном боевом облачении, и дама в ботфортах на шпильке и в серебряно-золотых волосах заказывает себе линзы на -7 прям щас, ибо надо на фестиваль.
Линзы классные, вдеваются в глаза, невзирая на макияж. Темные боги, КАК хорошо! Я вылетаю из подсобки в полностью измененном сознании. Да здравствует Джуу-о!! А теперь поехали на фестиваль.

Орис:
Фестиваль.

Нда. КАК Джуу-о идет по снегу... это что-то с чем-то... Почему? А вы ее ноги видели?! Точнее, не ноги, а сапоги, не стоит на ее ноги смотреть. Нет, Джуу-о сама, я вовсе не имел в виду, что у вас ноги кривые. Просто.. у вас ТАКИЕ каблуки...

Джуу-о:
Ну да, и именно поэтому я не отцепляюсь от Ириса. И не надо про то, как "Ирис спускает Джуу-о с лестницы"!

Ирис:
Я никогда раньше не водил под руку птицу цапель…

Орис:
Пробираемся в гардероб. Как и следовало ожидать, сразу же кончаются номерки. Умненький мальчик... точнее, не совсем мальчик... но это уже неважно. Так вот, умненький мальчик делает номерки из проездного от метро. А что, мне нравится. В гардеробе же встречаемся с Диссой. Нда. Внешне - Шулдих. Один к одному. К тому же рядом ошиваются Брэдли и Наги. Ладно, ребята, мы позже поговорим.
Выползаем в зал, осматриваемся. Народу... ЕДА! Обожраться можно... Ой, а это что такое?! ИнуЯша?! Это в синем-то костюме? С черными ухами? Ню-ню. А это что за чудо в неглаженой простыне

Джуу-о:
нежно-голубого цвета?

Орис:
Ларва? Во, а там Лорд Нефрит. В

Ирис:
сером

Орис:
кителе в полосочку. И сейлора толпами бегают. О, вон Ран Фудзимия пошел. А там еще один. И еще... Эль-сама, да сколько же их тут?!

Джуу-о:
Охо-хо, а вот это - Накаго. На кого - на кого?! Сущность в голубом папином

Ирис:
Протестую! Дедушкином! А скорее, бабушкином…

Джуу-о:
плаще с ацтекскими узорами на спине, рукава свисают до колен, когда обладатель забывает их подтянуть, и на лбу голубыми тенями выведено "кокоро".

Орис:
Пошлявшись в толпе, идем в зал. Нагло занимаем ряд кресел поближе к сцене и ждем. Скучно. На сцену вылазит японистый бишонен в невтебенного размера костюме и европеистая девица. Типа ведущие. Что-то вместе гонят, потом к ним присоединяется еще один японец. По-русски несколько... ээ.. не говорящий, но при этом горящий желанием толкать речи. По-японски.

Джуу-о:
А еще на этом дядьке офигительная одежка. Приличный серенький костюм, а из под него - кроссовки-говнодавы страшного размера и растоптанные в никуда...

Ирис:
коричневые при том…

Орис:
Ага, конкурсы начались. Первый - караоке. Кшмар. Интересно, они петь умеют? Наблюдается интересная закономерность - чем хуже человек выглядит, тем лучше он поет.

Джуу-о:
За исключением некой московской Усаги. Ой, стыдно как! За Москву стыдно.

Орис:
Скучно. Сидим и говорим гадости про "певцов". (На сцену выходит участница, представившаяся как Харука, Ирис комментирует на весь зал: "А что, эта Харука мне нравится") Хорошие такие гадости, качественные.

Ирис:
Уранус, а не Харука :) И она мне действительно понравилась. Как сейлор, как женщина, раз Уранус, то и не только как женщина, как исполнитель, и ваще. Фигурка… Голос есть… Ням!

Джуу-о:
После четвертой девочки, обсуженной с ног до головы и с глотки до дикции, я сообщаю Ирису, что мы стервы. Ирис радостно кивает.

Ирис:
Стервы… стервецы… стервятники!

Джуу-о:
После восьмой девочки мы начинаем устрашающе зевать...
Единственный мальчик на этом конкурсе взялся петь Forever Love. Я в трансе. Ну не те у него вокальные данные, не те. Хорошо хоть сообразил фонограмму порезать. Потому что в оригинале песня длится 8 минут 35 секунд...

Ирис:
А я, пока он пел, у него задницу искал. Не нашел.

Орис:
Во, второй конкурс начался. Косплей, однако. Ого... оказывается, то, что я принял за юму Тетис, оказалось Росиэлем. Как Тетис оно мне нравилось больше. Вылезшая на сцену Ульна привела всю наличествовавшую в зале часть Базы в дикий восторг. Ибо как про Базу и высказалась.

Ирис:
База отозвалась истошными воплями. Ползала прикрыло голову руками…

Джуу-о:
Скволл устроил бой с тенью. Ипалово, которое он имел при себе, то ли много весило, то ли сильно парусило. Заносило мальчика так, что я всерьез опасалась, как бы он не срубил микрофон или не грохнулся в зал.
А еще в зале сидел Гакт. Оно опоздал заявиться на косплей. Зря. Был бы чемпион. Вполне себе гактистый Гакт. Еще Мана был. Синенькая такая мана. Сорок манапойнтов. И еще кто-то то ли из Арк-ан-Сьеля, то ли из Дир-ан-Грея, а то ли из обоих...

Ирис:
И этот кто-то успел таки заявиться на косплей и сделать со сцены ручкой. Он это так делат, тааааак делал… Я возбудился. Потому что был уверен, что он после такого ручканья сиганет со сцены вниз... В наши нежные мадзочьи объятья… Облом-с.

Джуу-о:
Но Гакт все равно лучше всех. Ирис их увидел, подскочил и, наставив на них дуло фотоаппарата, голосом охотника за бишоненами вскричал: "Мальчики, стоять!" Мальчики послушно остановились, были общелканы, осыпаны респектами и удалились.

Орис:
Остановились мальчики, надо полагать, от испуга. Ирис с фотоаппаратом, еще и что-то орущий... это НЕЧТО!

Джуу-о:
Потом Орис увидел Сану, тоже подскочил, обменялся дисками и снова сел. Потом Ирис прыжками через три ряда кинулся здороваться с Ветром.

Ирис:
Брехня! Я это сделал до начала мероприятия! Ну, во время начала… И не здороваться и ходил, а фотографировать… Ветер меня, кажется, не сразу узнал… А сидящая рядом Аяши прикрылась бейсболкой… Должно быть, испугалась, что я буду ослеплен ее красотой… Она и потом у меня исключительно за спиной пробегала… Я ослеплен неувиденным!

Джуу-о:
В общем, только я за счет шпилек двигалась с достоинством, как мне и положено. J

Ирис:
С достоинством вися на мне, ага-ага.

Джуу-о:
В перерыве после косплея народ двинулся в подвал: кто в сортир, кто в курилку, а кто туда и сюда за компанию. Мы с Ирисом изобразили, э-э-э, танец. В угрожающе-эротических тонах.

Орис:
Танец угрожал преимущественно целостности пола и психике окружающих.

Джуу-о:
Я у него нечто отнимала (цензура, не скажу что), а он не дава... не отдавал.

Ирис:
Меня Джуу-о, можно сказать, последней невинности лишить хотела!

Джуу-о:
Местные, за исключением Диссы и Ульны, забились по углам и смотрели на нас как на умалишенных.

Ирис:
Я никогда не видел настолько зашуганного Кроуфорда… Мне понравилось!

Джуу-о:
"Это Орис и Ирис, они всегда такие".

Орис:
Ага, они еще и при жизни такими были.

Джуу-о:
Потом Ирису попало энерджи хитом, и он разъехался на шпагат. Ну, почти - растяжка штанов не позволила. Мы с Зеллас, почувствовав окончательное душевное слияние, прицелились было в него ножками, но Ирис заорал, что Катце он уже был и больше там отбивать нечего.
А потом был косплейный спектакль. "Sailor Moon Star Hallucina…гомен, Illusion". Оно заслуживает отдельных слов...
Лорд Нефрит в полосочку. То есть китель лорда Нефрита в полосочку. А на самом лорде Нефрите блестящая заколка. Бзззз.

Ирис:
Он был серенький в полосочку! А у Джедайта был бюст! Как у Джуу-о!

Джуу-о:
Хаос говорит "Ха.Ха.Ха." Мы писаем кипятком от этого ха-ха-ха. И ползала тоже. И вообще он (Хаос) красивый. А особенно потому, что мужиков там в спектакле трое. Нет, не персонажей мужеска пола, а мужиков. Сюжет, правда, так построен, что при первом выходе Хаоса на сцену Орис растерянно спрашивает: "А это что, Берилл?"

Ирис:
Ну конечно. Орис. Я это спросил.

Джуу-о:
У Усаги заяц. Плюшевый. С морковкой. Она с этим зайцем... ну, в койку она его берет. С морковкой. Ну все всё поняли.

Ирис:
Когда Усаги просыпается, у зайца эта морковка торчит вперед, как знамя первого интернационала. Вопрос - что Усаги с ним делала ночью, что у него ТАК утром торчит морковка?

Джуу-о:
Рэй обладает офигенными хайрами. Но светло-каштановыми. На краску денег, что ли, не хватило...
Зойсайт ТАК вертит задницей... Наверно, по привычке. Особенно тогда, когда пробегает мимо Кунсайта. Нет, Кунечка, ты весь вставай.
Демонов играют девочки. Утяжки надеть им в голову не пришло. Особенно Нефриту.

Ирис:
Ты хочешь сказать, Джейдайту?

Джуу-о:
Остальные-то либо плоские, либо одеты... так, что не видно.
Сейлоры, впрочем, тоже фигурами обижены, но у них хоть банты на груди.

Ирис:
Извилистость и толстость ног банты скрыть не в состоянии…

Джуу-о:
Стар-сейлоры прогнулись. Вот у них костюмы - да-а-а... J Нага Змеюка косится не без зависти.
Темные Лорды работают секьюрити. На концерте. Кунсайт в полном облачении, плаще, в темных очках и с мобилой - это пять.
При первом выходе на сцену Урануса (не Харуки, а именно Урануса), Ирис, задумчиво: "А трусы у нее, кажется, белые..." И впрямь белые, так и положено, между прочим!
Зойчик в очередной истошный раз умирает на руках у Кунечки.

Ирис:
Я в этот момент напряженно прислушиваюсь, будет ли что-нибудь сказано про отца. Увы…

Джуу-о:
Просит обеспечить ему красивую смерть. Кунечка кивает, прижимает к себе голову Зоя, как кормящая мать,

Ирис:
Кормящая мать? КОРМЯЩАЯ МАТЬ?!! С каких это пор матери детей промежностью кормят?

Джуу-о:
и начинает сосредоточено копаться в кармане. Копается минуту под нервный смех в зале. Достает горсть лепестков сакуры-переростка и романтично посыпает ими Зойчика.

Ирис:
Невный смех перерастает в мадзочью истерику. Мы втроем ржем за весь зал… на весь зал… да нам на весь этот зал!..

Джуу-о:
Через несколько сцен Мичиру умирает на руках Харуки. В той же позе, что Темные Лорды только что. В наступившей тишине Ирис, вполголоса, но на весь партер: "Я любила тебя как мать!" Партер сгибается пополам весь. Хорошо, что нас не слышали косплееры. Они бы линчевали нас на японский флаг, напрыгнув со сцены всей труппой (человек сорок).
Апофигеем всего этого был кордебалет. Они его репетировали года полтора. Мля. Синхронность движений и то не смогли обеспечить. Особенно хороша была Макото в первом ряду корды, походая на неисправную марионетку. А Хаоса, который к балету остался в одной футболке и штанах (База, всем подобрать слюни!), запихали в третий ряд. Идиоты.
Ах да, это все называлось мюзиклом. Музыки было пять или шесть японоязычных фонограмм и две русскоязычные, из которых в одной слов было не разобрать принципиально. Орис утверждает, что это было по-японски.

Орис:
Ну вот, гомодейство вроде как окончилось, можно уходить. В гардеробе невтебенной длины очередь. Ага, вот сейчас видно, сколько народу пришло. Ирис видит очередного (или того же)

Ирис:
Того же, болван, того же.

Орис:
знакомого и сваливает к нему. Пообщав товарисча и вернувшись, с жутким хохотом пересказывает избранные места из разговора: "Ты косплеишь, что ли, это чей прикид?" - "Какой косплей, ты что, это мой прикид, натуральный, я в нем на работу хожу. Вон, у меня еще и напарник такой же. Орис, покажи дракона! Нет, штаны пока не надо расстегивать…". Ну да, Москва таки выпендрилась. По полной программе. Ищем Ульну. Тут нету, тут нету….

Ирис:
Муфлон редкостный. Я же сказал - она меня предупредила, что ушла переодеваться. Правда, я нифига не понял, куда… Совсем ушла. Вся в переодевании…

Орис:
Может, под тем стулом? Тоже нету… По причине полного отсутствия времени Ульну решаем не ждать. Выходим на улицу. Стою, прикуриваю. Мааать моя женщина… какой вид, а… картина маслом и салом: "Ирис, спускающий Джуу-о с лестницы". Ну правильно, Джуу-о сама, вы бы еще больше каблуки одели.

Ирис:
Я себя чувствовал сотрудником борделя имени Ории Мибу. Потому что то, что на мне висело… Джуу-о сама, ваши ножки… ваша юбочка… вернее, отсутствие таковой… Мрррр…

Орис:
Из последних сил ловим тачку. По дороге бурно обсуждаем фестиваль и стебемся. Водила краснеет, бледнеет, и вообще не знает, что с нами делать - то ли в ближайшее отделение милиции везти, то ли в ближайший же психдиспансер. Подумав, водила решает, что лучше в диспансер. Подумав еще раз - что лучше куда сказали, а то мы явно буйные психи, и мало ли что мы с ним сделаем, если он поедет не туда.

Ирис:
Денег по итогу он с нас взял на сорок процентов меньше, чем заказал за дорогу. Наверное, потому, что мы полдороги обсуждали холодное оружие…

Орис:
В желудке бурчит, как у голодной Лины Инверс. Еще бы, три глотка кефира на завтрак - мало. Отправляем Зела… Зеласов? Зеласей?

Ирис:
ЗеЛОСЕЙ.

Орис:
Короче, Джуу-о. Так вот, отправляем обеих Джуу-о домой и идем в магазин. Еда, еда…это я не ем, это тоже… а вот это - хорошо.. две штуки, пжалста…

Ирис:
Две штуки было пачек сигарет.

Орис:
что еще? А, фруктов каких-нить… Опаньки… брюква. Ирис тут же покупает один штук. Радостны-ы-ы-ы-ый… как мало надо чел... гомен, мадзоку для счастья. Стоило искать эту несчастную брюкву по всей Москве, чтобы совершенно случайно наткнуться на нее в Питере.

Ирис:
Диалог с продавщицей.
"Шесть яблок, три апельсина, три груши, воон ту репу - Орис, болван, я такое ем! - и одну брюкву" - "Вам побольше или поменьше?" - "Пофиг, это сувенир". Продавщица в зеленом творожистом осадке, Орис ржет, как буйнопомешанная гиена. Посетители и продавцы магазина сгибаются. Ребята, вы бы сначала повернулись, перед тем как нагнуться…

Орис:
Ну вот, теперь почти все купили. Закупаемся пирожными в количестве, которого хватило бы на целый полк голодных солдат, и, нагруженные сумками, как верблюды, идем домой.

Ирис:
Это были не пирожные. Вернее, не только пирожные. Это была пахлава. Я ее палочками ел.

А потом я бутерброды в дорогу нарезал. В количестве, кажется, штук двадцати. Зеллас смотрела с религиозным восторгом - ну еще бы, я же священнодействовал!
По итогу, на обратный путь хавки было на один мешок больше, чем на путь туда…

Собираемся. Собираемся уже второй раз за день, и довольно успешно (я умудрился забыть у Зеллас только мочалку).

Выходим. Выезжаем. Кселлос нас где-нибудь поймает. Ему пофиг, он возле вокзала живет.

Едем.
Едем.
Едем.

"На Ваську, может быть? Урэмя нема… А то бы… то бы мы…мы бы… опа бы как…"

Вокзал. "В кофейню?" Нафиг, час до поезда.
Перекур. Чемодан падает на Зеллас. Потом на меня. Потом с него падает невтебенных размеров сумка, которую мадзоку почему-то называют косметичкой.

Вокзал. Головогрудь. Кселлос и анимешники. Джуу-о пытается общать Кселлоса, анимешники вклиниваются. Я вклиниваюсь между анимешниками и Джуу-о, волоча за собой Зеллас. Вывожу анимешников из себя и из поля зрения Джуу-о. Просто невинными прогулками за ними. И общанием Зеллас. Моим обычным голосом. Ну да, боевым. Потом долго объясняю, как правильно водить за локоть охраняемую персону. Зеллас ощупывает себя на предмет вывихнутых локтей. Таковых не обнаруживается. Нет, локти есть, но на месте. Даже не в моих ребрах. Странно.

Поезд подают за двенадцать минут до времени отхода. Наш вагон десятый, разумеется, поезд гордо стоит к вокзалу мордой. И ведь "поворачивайся" не скажешь…

Бежим. Бежим, прикидывая, в какой вагон закидывать вещи. Я бегу с чемоданом. Чемодан заносит, меня почему-то нет. Видимо, я с ним сроднился настолько, что научился перемещать собственный центр тяжести.

Уфф. Вагон. Наш. И даже проводник на месте. И даже втаскивает чемодан сам. Урра, потому что в противном случае там бы таки был японский флаг. Из проводника. Которого я бы с песТнями и плясками укоросил бы нафиг.

Прощаемся. Кселлос грустный, но улыбается. Зеллас просто улыбается. Машут руками. Наверное, рады, что мы приезжали. Наверное, счастливы, что мы уезжаем.

Не дождетесь! Мы вернемся!

Купе. Тихая дама в качестве четвертого пассажира. И я снова отбиваю у Ориса верхнюю полку…

А спрессованная в кульке морская капуста, впоследствии переложенная в бумажный стаканчик, поедаемая оттуда палочками, знаете ли, минна-сан, на цивилов производит неизгладимое впечатление!

Устал. Боги - козероги, как я устал…

NB Далее следует первое воспоминание Флэша о поездке в Питер… Кошмарное воспоминание… Потом стало легче. Потом удалось даже вспомнить, что он туда ездил мертвый…

***
Ночью Шинри очень хотелось спать. Собственно, даже не ночью - для пилотов ночь не может начинаться в двадцать три часа утра. Вечером. Но Шинри увидел, что Флэш тоже хочет спать, и решил, что другу надо подложить все самое ценное, что есть у тебя в душе - двух ежей и трех свиней попротивнее характером. И, удобно устроившись в купе на нижней (флэшевой, кстати) полке, Шинри потребовал: "Сказку мне!"
Привыкший к тому, что приходится работать с совершеннейшим чучелом, Флэш не стал вызывать помощь из вагона - ресторана, вздохнул и спросил: "Про что тебе сказку-то, болван? Дай мне, как ее, да не сигарету, дурында!, вводную".
"Сказку… Про Базу!" - Шинри надеялся ошарашить напарника.
Хрена с два.
Флэш почесал башку, затем левую пятку, затем надкусил пятнадцатый бутерброд, и начал.

Сказка про Базу
(Подвинься, напарничек, у меня спина затекла)

Жила - была… ("База!" - понадеялся Шинри. "Хрена с два!" - мстительно подумал Флэш) маленькая девочка Лина Инверс. Но, поскольку на Базе пилотов девяносто процентов основного населения - яойщики, а оставшиеся - дамы - сугубо гетеросексуальны, им не перепадает ничего от пилотов, и поэтому они еще и на женщин могут быть обозлены, Лине ловить было нечего. И вообще, маленькая еще, для яойщиков-то. В общем, пошла девочка… Да-да, девочка, пошла ты… далеко. Не ближе, чем в Мэйфу. Так что эта сказка не о ней.
Жил - был… ("Пилот!" - угадал Шинри. "Не угадал!" - порадовался Флэш) зеленый чешуйчатый изверг Ааз. Но он был более чем гетеросексуален, поэтому пилоты им не интересовались, а женщин базовских они ему просто из принципа не отдали бы. Да и пилотом он не был. Так что эта сказка и не о нем.
(Вынь из-под меня руку, красная голова. А в брюкву? Нет, это не рука, это нога. Ее можешь засунуть поглубже. Да, вот так. О да, детка.)
Жил - был… ("Мне уже плевать, кто" - вздохнул Шинри. "Вот и хорошо, значит, сказка будет длинной". - не преминул позлорадствовать рыжий футболист) Люк Скайуокер. И был он даже пилотом, но залетел. Не туда. Не на Базу пилотов. Так что сказка и не о нем.
А на Базе пилотов почти в то же самое время жили - поживали разнообразные существа.
Например, крошечная девочка. Родилась откуда-то. Дочь Пэйл Файр. Мааааасюсенькая. Ее даже признали. Первый пилот признал. Сказал, будет она сын полка. Но не пилот, так что не о ней история. И не о ее матушке, хотя на Базе она тоже живет и здравствует.
На Базе пилотов, представьте себе, жили пилоты. И были у пилотов, вы просто не поверите, жабы. Вечерами они их выгуливали. Вот Трова Бартон идет, ведет на поводке жабу. Гибкую такую, длиннолапую. Полморды (у жабы, а не у Бартона) белые, полморды - зеленые. Потому что зеленая половина - это она в краску вляпалась, когда Бартон свой гандам на косметический ремонт загонял, в косметический салон, а белая она сама по себе. Спокойная у него жаба, молчаливая.
Или вот Кватре Виннер идет. Тоже, стало быть, с жабой. Его жаба скромная, тихая, глазки голубые, ресничками так бяк-бяк-бяк, просто не жаба, а бишонен, бишонистей кавайного Виннера. И никто, кажется, даже сам Виннер, не в курсе, что у жабы (недаром же она не просто так себе жаба, а вполне такая миллионерская жаба) заначка есть. Пятнадцать бриллиантов каждый размером с кулак Хевиармса у жабы в заднице запрятаны. Чтобы, стало быть, если что…
Была еще жаба у Дуо Максвелла. Но однажды у пилотов было выпить, а закусить не было. А потом закусить было, но кончилась дуова жаба очень быстро. Он, когда пришел на Базу, и увидел ее косточки, очень обиделся, сказал, что он сам всехних жаб съест, и ушел. Куда-то. Наверное, зубы точить. На базьих жаб.
У пилота Хиро Юи жабы не было. Поэтому он был очень добрый к себе, и себе разрешал пить столько, сколько захочется.
Но это было чревато.
Наступил у Хиро Юи охаец. Это когда просыпаешься, говоришь "Охайо" и понимаешь, что никакое не охайо, потому что это как же надо охуеть, чтобы столько выпить, а потом еще умудриться проснуться не на том свете, а на этом.
(Зараза, сколько тебя можно учить, вынь локоть из моей печени. Да, не надо перекладывать его в промежность. А, ты себе его - тогда пожалуйста. И мой еще прихвати. Подожди, я твои волосы выплюну. А, это не твои? Ну не мои же… Эсвет, что ли?)
Стало быть, охаец. Безусловно, самое страшное, что может произойти с человеком. Или с миром. Если человек, который может с этим миром что-то сделать, огреб на свою голову оный охаец…
Проснулся Хиро. Смотрит в окно - там смеркается. "Ага", - говорит он сам себе, - "Охайо, дорогой товарищ первый пилот". Точно. Так и есть.
Сушняк у Хиро Юи. Вернейшее проявление охайца. Поднялся Хиро с футона, на котором дрых, пополз наощупь в кухню. Кран включил - нет жидкости в кране. Чайник пощупал - нет жидкости в чайнике. Стаканы, чашки, плошки, кастрюли, миски перещупал - нету, нету, нету жидкости! В ванну побрел. Тоже жидкости нет. По квартире прополз - ни одной бутылки, ни с минералкой, ни с газировкой. О соке и речи быть не может. С горя в унитаз заглянул, да в сливной бачок. Не помогло, нету жидкости. Ваще нету. Нашарил Хиро телефон, потряс… тоже жидкость отсутствует. "Ладно", - думает, - "Если я не смогу спасти сам себя, кто, если что, этот мир спасет?" Нашарил кнопочки на телефоне. Номер набрал. Чей-то. Смутно знакомый. Кого-то из пилотов.
(Дорогая Белая Горячка Шинри Шиогами, тебе не кажется, что задирать ноги на мою голову… а, это не ноги, это шкурки от мандаринов? То-то я думаю, у мужиков же целлюлита не бывает…)
"Конничи ва", - ответила по прошествии, кажется, тысячелетия, трубка. - "Охренел совсем?" - прохрипел трубке Хиро. - "Охайо! Полнейшее охайо! Мне уже, а тебе тоже будет, и не охайо, а охаец!" "Что, дружок, похмелье?" - участливо осведомился голос из трубки. "Не похмелье, а охайо… охаец… охуели все, что ли?" - не выдержав, взвыл Хиро. - "Ты у меня вчера был?" "А ты что, не помнишь?" - полюбопытствовал голос в трубке. "Не-а", - честно ответил Хиро, прижимая трубку к уху коленом, руками удерживая голову, которая от такого сверхпродолжительного для страдающего сушняком существа разговора начала было разваливаться. "Понятно. Чего надо-то?" - спросила трубка. "Жидкости. У меня вообще ничего нет. Ничего, понимаешь! Я несяслив. Сааавсем несяслив", - заметно не своим голосом сообщил первый пилот. "Понято", - ответил голос в трубке. - "Все будет. Выезжаю".
Хиро сидел на кухне, прислонившись к холодильнику спиной - ну да, можно застудить почки, зато прохладно! - и тестировал и анализировал состояние организма. Организм вяло рапортовал, что жидкости ему не хватает настолько, что уже даже моча превратилась в мочевину. В пятидесятикилограммовых мешках.
(Ория, если я смогу понять, что ты делаешь руками… придурок, я бутерброды еще на вписке нарезал, что это ты с ними палочками делаешь? А, это ты меня ими хотел… Чем - "ими", палочками или бутербродами?)
Через вечность - другую раздался бодрый звонок в дверь. "Какая сволочь… а, это моя жидкость прибрела", - сообразил первый пилот, не стал доставать базуку (опять же, тяжелая, сволочь, когда у тебя такое охайо отросло поутру, ее так просто не потаскаешь) и пошел отпирать.
За дверью стоял тот самый кто-то, кому Хиро умудрился дозвониться. Узнать его не представлялось возможным, поскольку с жидкостью, как уже было сказано, в организме товарища первого пилота к тому моменту наступил охаец последней степени, и слезная жидкость превратилась в соляные копи, несколько, согласитесь, затрудняя обзор окружающей действительности.
"Конбан ва", - бодро сказала фигура за дверью
"Жидкость", - хрипло пробормотал первый пилот, протягивая дрожащие лапки к невтебенных размеров рюкзаку фигуры.
"Ну да, ты просил, я тебе жидкости купил. До фига всякой. Вот, смотри. Жидкость для мытья окон, жидкость для чистки унитаза…"
Так этому миру охаец и наступил.
***
(Комментарий Хиро: Нелюди, я вас люблю!!!!!)

Ирис:
Утро.
Утро.
Где?
Где-то…
Не здесь.
Здесь просто зима.
За двое суток М1 завалило внафиг.
Пускай.
Плюем на все, ловим тачку. Мы в Л2 за весь день на машину тратили столько, сколько здесь - за час. Родина…

Джуу-о быстро сваливает домой. Домой… Коечка… Одеяльце… Орис… Орис? Что ты тут делаешь? Едешь ко мне домой? Какого лешего? А, за вещами… Кофейку, может быть? С текилой? Куда пойти? Ладно, тогда чай будем пить…

Чай. Дележка шмоток. Ну и рожа у тебя, Орис. Да, я знаю, сам такой. Другие не лучше. Но я хоть это вижу. А у тебя глаза уже не открываются.
Вали нафиг. Спать.

Спать.
Спать…

Сплю.
Сплю
Сплю.
Отвечаю на вопросы.
Отказываюсь идти в кабак.
Сплю.
Сплю.
Сплю.

А вечером я сижу у Эсвет и пою под ее гитару…

Жизнь - прекрасна!
Бззззззззззз!