© Jean D.
Перевод © Флэш Гордон

Молчание

Ну да, я курю… И, на самом деле, это мой единственный недостаток.
Я в этом уверен. Любые другие мои "недостатки" - лишь методы выживания.
Я веду себя тихо. Я наблюдаю. И делаю что-либо только тогда, когда это необходимо.
Выживание.
При такой жизни, ты вынужден думать о нем постоянно. Проклятье, все зависит от занятия. Так вот, мы наемные убийцы.
И учитывая данное обстоятельство… Я из тех парней, кому приходится быть внимательным к каждому собственному шагу, как днем, так и ночью.
И любое неверное слово, да что там, любая долбаная неверная мысль…
Ну, не так и сложно-то. Отслеживать.
Ран.
О, боги… Ран.
Я мог бы выставить себя дураком, исписав стихами прорву бумаги, но я все-таки не хочу демонстрировать свою дурь всем и каждому. Но как сияют в солнечном свете его волосы, как он двигается, как его тонкие пальцы поправляют мешающую подвеску серьги… Достаточно посмотреть на него, чтобы мозги перестали работать. Я знаю, почему от него у мужчин так едет крыша. Если уж на то пошло, у меня первого она съехала. Э, ладно, может быть, и не первого… Зато, будь все проклято, я был первым, в чьей постели он спал! И плевать, что спал он тогда без меня.
Рану теперь не нужно думать о цветах. Но он не забывает о них. Вот, только что заказ доставили. Заказ, доведший до умопомрачения несчастную службу доставки массой подробностей, которые курьеры вызубрили. Все только лучшее. Самое лучшее. Самое свежее. Ну, накрашенный парень в бриллиантах может поиграть во флориста…
Только все равно - букеты Рана всегда превосходны. Простые, элегантные и одновременно броские…
Они нравятся Брэду. Американец никогда не скажет об этом сам, но я видел, как меняется его взгляд, когда он проходит мимо очередной композиции, сделанной Раном, - ледяные глаза становятся на мгновение чуть нежнее. А как-то раз я даже видел, как Брэд остановился, чтобы понюхать ирис. У них почти неуловимый запах, но он все-таки есть. У Брэда нет времени на природу. Но он не имеет ничего против растений, которые тащит в дом Ран. Ни слова никогда не говорит против того. Блин, зато выливает остывший кофе в горшок с цветком, стоящий возле его гигантского письменного стола. Растению, кажется, пофиг, ему нравится кислота. Может быть… (я улыбаюсь собственным мыслям)… ему и Брэд нравится.
Дикая мысль, ага. То, что растения способны терпеть его. Вот так подумаешь, а ведь все живое, пробыв рядом с нашим дражайшим американцем заметное время, увядает, подобно срезанным цветам.
С Раном такого не случилось.
Моя роза расцвела.
Его улыбка, его смех, он сам, переполненный радостью…
Так мучительно - сладко видеть это.
Ну, раз больно, значит, я жив.
Я никогда не думал, что способен снова это почувствовать, хотя бы еще раз в жизни.
Чтобы я ни делал, это только для него. Никто об этом не знает. Я позволил ему уйти, потому что он хотел этого. Я покинул его, потому что ему нужно было почувствовать себя покинутым. Мое сердце принадлежит другому, потому что он не хотел и крупицы его.
Но моя душа в его руках.
В пальцах, теперь унизанных драгоценными кольцами. Пальцах, вплетенных в мою жизнь настолько, что они способны сжать - и раздавить - меня.
Он смотрит на меня, и я отвожу глаза со скучающим видом. Цветы меня больше не интересуют. Не хочу ими больше заниматься, раздражает. Но когда он возвращается к своему занятию, и следить за ним снова становится безопасно… я перевожу взгляд на него. И наблюдаю.
По лестнице вниз слетает Шулдих, дитятко в теле двадцати-с-лишним-летнего.
Он никогда не станет действительно взрослым, наш псих. То, как он вечно дразнит Наги, его настойчивое стремление вне "работы" выглядеть полнейшей оторвой, внесение хаоса в окружающие его предметы, совершенно кошачьи игры с жертвами, словно с мышами…
Ну конечно, он кидается на Рана, сгребает его в охапку, тыкается подбородком на его плечо, а затем выдергивает из цветочной композиции идеально размещенный в ней африканский ирис - такая красота, белоснежное совершенство лепестков и касание голубизны и желтизны в глубине, в самом центре - и хлопает им Рана по носу, осыпая безупречный макияж моего любимого желтой пыльцой, хихикая, слизывает крошки - нарушители красоты, вызывая более чем раздражение Рана, и немедленно улепетывает в кухню, размахивая похищенным цветком, словно дирижерской палочкой, напевая себе под нос что-то помпезное.
Шу в хорошем настроении кого угодно замучает до смерти.
Без преувеличений.
Ничего не могу сделать. Разве что улыбнуться. Это Шулдих.
Слежу за Раном. Он берет другой ирис, но тот, прежний, был единственным, что подходил ему.
Ну что же, жизнь - штука сложная.
Он устанавливает новый ирис на положенное место, а потом начинает переделывать всю композицию, только ради того, чтобы совсем незначительно укоротить его центральную часть. Других вариантов нет.
Кажется, он слышит, как я фыркаю, потому что бросает на меня злобный взгляд. Я закрываю глаза, погружаясь в звуки музыки, льющиеся из моих наушников.
Одна из странностей Кроуфорда - то, как он входит в комнату, ощущается физически.
Я где-то год назад это понял.
Как статическое электричество.
Я, как обычно, занял свое всегдашнее место, музыка продолжает играть, наушники я не снимаю, просто… просто я на своем месте, и я закрыл глаза, едва не задремывая. А потом я чувствую, как что-то колет затылок. Очень похоже на то, как поднимаются волоски на руке от статики в сухой день.
Он здесь, и уже передо мной. Я разлепляю веки, мимолетно удивившись, что он успел подойти настолько близко.
- Шевели задницей, Кудо, - командует он.
Разумеется, в ответ я жалобно хныкаю, но все же слегка приподнимаюсь, не зная, собственно, чего он от меня хочет.
Ран и его цветы.
Поэзия в них. Для того, кто не может прочитать эти стихи, да и, скорее всего, не стал бы, даже если и мог.
Зато могу прочитать я. Каждый цветок.
- Что, Кудо, собираешься весь день валяться?
Я закатываю глаза, не отвечая… не слишком ли, интересно? Сейчас утро субботы, почти полдень, делать еще долго нечего будет, ночью мы не спали, неужели мне нельзя просто поваляться на диване?
Он отбирает у меня едва прикуренную сигарету и сует ее в чашку на кофейном столике.
Опять беспорядок. Опять убирать. Ну еще бы. Он же не разрешает держать в доме пепельницы.
Я вздыхаю и серьезно озадачиваюсь вопросом, не стоит ли закурить другую сигарету. Нет, слишком много телодвижений придется проделать. Между тем, я продолжаю наблюдать за Раном.
Брэд отходит к Рану, встает рядом. Ран на фоне стоящего за его спиной более высокого мужчины кажется таким хрупким. И то, как Брэд обходится с ним… Так нежно, как сам Ран - с цветами. Тянется, чтобы едва заметно коснуться его, не помешав его сосредоточенности, ловя взгляд этих неимоверно ярких глаз, с уважением, нежностью, тактом…
Он позволяет себе только полу-дотянуться до Рана, он никогда не сгребает его в охапку, никогда не стискивает его в объятьях. Брэд ведет себя с Раном почти смущенно.
Мне это нравится. У Рана есть кто-то, кто знает, как вести себя с ним. Я бы так никогда не смог.
Я не настолько терпелив. Когда мы занимаемся любовью, я просто вцепляюсь в него, и все кончается слишком быстро. Когда он занимается любовью с Брэдом… получается медленно и нежно, и он стонет. Ненавижу Брэда. В такие моменты просто ненавижу.
Шу ему не скажет. Никогда не скажет.
Не скажет, как я ненавижу все его существо, и когда он подходит ко мне и целует, я чувствую вкус губ Рана на его губах, и Брэд делится со мной этой сладостью… Я люблю Брэда. Вне условий и причин.
Он дал мне его.
Моего Рана.
Я судорожно моргаю, хорошо, что на мне солнечные очки.
Он шепчет Рану на ухо… Я вижу, что Ран слегка хмурится, Брэд накрывает его руку своей и продолжает шептать, целуя между словами. Дерьмо.
Брэд бросает на меня взгляд, по-прежнему обнимая Рана и гладя его руку, потом переводит глаза на Рана.
Ран неохотно отлепляется от цветов и идет ко мне. Смотрит на меня, явно подчиняясь Брэду.
- Йоджи, повози меня по магазинам.
- Боги, Ран, я устал, - протестую я. Не стоит спрыгивать с дивана и так вот сразу показывать, насколько я счастлив, потому что он… потому что - он.
Брэд наблюдает за нами, опираясь рукой на приставной столик, где лежат не потребовавшиеся для композиции цветы, чуть касаясь их лепестков кончиками пальцев.
- Йоджи, НЕМЕДЛЕННО! - Срывается на командный тон Ран.
Я, старательно демонстрируя отвращение к самой идее, поднимаюсь с дивана с тяжким вздохом.
Долбаная брэдова ядовитая ухмылка. Ох, и отплачу же я тебе, ублюдок.
Минуту спустя, открывая дверь перед Раном, я бросаю короткий взгляд назад, в квартиру, из которой только что вышел.
Брэд нюхает африканский ирис, касаясь его так же нежно, как целовал моего Рана.
Я закрываю дверь.
Вниз, вниз, лифт, парковка, я, наконец, закуриваю и иду за Раном.
- Йоджи, БЫСТРЕЕ!
Ну вот еще. Сзади такой вид открывается…