(с) Мобиус

Сестра, несущая цветы. 2 часть.

--------------------------------------------------------------------------------
Темно. Черт, совсем темно. Рука шарит по стене в поисках выключателя.
Вспышка, клацающий взрывной звук и запах паленого.
- Черт. Йоджи, ты убил лампочку. - Сам себе сказал Балинезиец. Он стоял посреди залитого ночью коридора и пытался продекламировать пару хокку на этот счет. Ни хрена не вспомнил и выругался. Идить-колотить, что я, плаща своего не найду, что ли? Всё путем. Ботинки можно и на ощупь зашнуровать. Осталось только их найти.
Йоджи умел быть не просто достаточно тихим. Он умел быть тенью, бесшумно скользящей сквозь темноту помещения. Но был и тот, кто умел слушать любые тени…
Йоджи резко распрямился, держа обувь в руках (он решил лишний раз не рисковать и обуться на лестнице) и сделал шаг по направлению к двери.
- Ахх-аа.. - Резкий толчок назад выдавил воздух из груди. Йоджи отступил. Айя появился совершенно внезапно, словно из ниоткуда. Чертов профессионал… Кудоу, ты стареешь, совсем сноровку потерял. Айя медленно протянул вперед правую руку и уперся кулаком в шею Балинезийца.
- Отстань, Айя… дай воздухом подышать.
- Мэнкс будет ждать нас сегодня в шесть утра.
Кажется, это были первые слова за весь прошедший месяц, сказанные Айей для Йоджи.
- Я успею. Я вообще-то быстрый.
- Ты будешь нужен сегодня.
- Отвали, Айя.
- Ты должен остаться.
- Простите, мамочка… Я выжру какую-нибудь таблеточку и все будет o'key, как говорит Оми.
- Хватит выё''ваться! - Угрожающе прошептал Абиссинец. - Я не хочу завтра потерять кого-нибудь из нас только потому что ты снова не выспишься и отрубишься в самый ответственный момент…
- Отвали. - Громко сказал Йоджи. - Иди и трахайся со своей катаной.
Айя полуприкрыл глаза и, отшатнувшись от Балинезийца, как от чего-то омерзительного, пошел в свою комнату. Дверь едва слышно хлопнула.
Йоджи выдохнул и прислонился лбом к холодной стене. Снова выдохнул. Шумно вздохнул. Всё… Не могу больше… Спина Йоджи дрогнула - он беззвучно плакал.
Он не знал, сколько времени прошло. Глаза жгли невыплаканные слезы. Он долго стоял, просто стоял, грея собой шершавую холодную стену, словно бы та была живым существом. Единственное существо, которое не отталкивает меня, потому что я такой кретин. Или потому что не может толкаться… А за этой стеной лежит он. Спит, наверное.
Кто-то положил руку на плечо. Йоджи обернулся, не открывая глаз и крепко вцепился в чужую футболку, утыкаясь носом в чужое ухо…
- Гомен… Гомен насай… Я не хотел.
Айя ничего не ответил. Прислонился к вешалке, потому что Йоджи навалился всем телом, словно его ноги не держали.
- Айя. Я не хотел.
Тот снова ничего не сказал, проводя рукой по мягким светлым волосам. Наконец, словно решаясь на что-то, легонько прикоснулся губами не то к виску, не то ко лбу Йоджи… В темноте хрен разглядишь. Балинезиец вздрогнул и запустил левую руку Айе под футболку. Правой крепко обнял его за спину, прижимая к себе.
- Поцелуй меня, Айя. - Йоджи произнес это в теплую шею Абиссинца.
- Успокойся. Иди спать.
- Ты простил меня?
- Считай, что да. - Равнодушно отозвался Фуджимийя. Он хотел спать. Сегодня нужно будет рано вставать. Нельзя допустить, чтобы Йоджи, не дай бог, "вошел в кондицию". Потому что Айя не собирался делить с ним постель этой ночью.
- Да-а-а… Аригато. Домо ари…
- Иди спать.
Айя мягко высвободился из объятий и снова ушел к себе. На сей раз окончательно. Йоджи глубоко вздохнул, запрокидывая голову. Все путем, чувак. До завтра дожить можно.
--------------------------------------------------------------------------------
- Валиум? Да, есть. Сколько вам?
Айя задумался. Он посмотрел на продавца-фармацевта в белом фартуке и уверенно сказал:
- Десять.
- Таблеток… - Уверенно предположил было парень и полез куда-то под прилавок, но Айя перебил его:
- Упаковок.
Парень удивленно вскинул брови, но, наткнувшись на непроницаемый равнодушный взгляд покупателя, проглотил свой вопрос. Бросив транквилизатор на прилавок, он сухо назвал цену.
Айя протянул купюру, терпеливо дождался сдачи и спокойно, даже медленно, покинул помещение аптеки.
Он шел до дома в состоянии странного опьянения. Пальцы нежно поглаживали фольгу упаковок.
Он не мог вспомнить, как вставил ключ в скважину.
Он не помнил, как разделся и прошел к себе в комнату.
Он очнулся лишь тогда, когда выкрашенная белой краской дверь закрылась за спиной. Его обычно сосредоточенный невозмутимый взгляд лихорадочно метался по стенам. Когда человек уходит, от него что-то остается. Дневники. Одежда. Использованные зажигалки. Может, что-нибудь еще. Что останется после тебя, Айя? Пустая комната. Спартанская обстановка. Длинное идеально сбалансированное лезвие тонкой стали. И много убитых. Много. Айя оскалился. Ну, это не дневник, но тоже ничего.
Мать.
Мертва.
Еще останется немного книг.
Отец.
Мертв.
Еще может быть, эта роза в банке. Оми притащил. В подарок.
Сестра.
Мертва…
Айя часто задышал, выуживая из кармана пластинки светлой фольги с таблетками внутри. Посмотрел на них, но ничего не почувствовал. Йоджи говорил, что я трус. Боюсь купить билет… Я купил билет, Йоджи. Осталось сесть на поезд.
Пальцы ловко расправились с первой упаковкой. Десять круглых белых… маленьких… Он взял в рот одну. Вкуса не почувствовал. Я не трус, Йоджи, я ничего не чувствую. Не страх меня останавливает.
--------------------------------------------------------------------------------
- Объект три часа. Справа. Сибиряк, что со связью?
- Бомбеец… Фигня со связью. Абиссинец выпал из эфира. Сделай что-нибудь!
- Сибиряк. Не у меня накладки.
- Бомбеец… Прием, прием! Бомбеец, мать твою!
- Сиб…. Абис….Справ….Четверо…. Прибл….
Кен отчаянно выругался и отключил связь. Фактически ослеп. С тихим шорохом выползли лезвия. Рука нервно шарит в поисках пистолета. Черт, и вправду, нервы ни к черту. Вцепился в холод рукоятки и вроде полегчало.
Почему-то сейчас совсем как тогда, на поле… У ворот… Все расплывается. Тогда это плохо закончилось, соберись, долбаный идиот! Сейчас тебе никто наркотики в воду не подсыпал… Сейчас ты можешь сам свою судьбу раком поставить, а не она тебя… Смотри что пьешь, Кен, следи, куда бьешь…
Он вырвался из-за угла на полном ходу и почти тут же напоролся на бангак Сибиряка. Оми говорил, их было четверо. Теперь трое. Ага. Очень вы шумные, ребята. Оми может отдыхать, он мне не нужен. Кен сбросил зацепившиеся за воротник наушники. Эти недоноски похлеще танков на полигоне. Им бы неоновую надпись на себя нацепить "стреляй сюда, добрый человек".
Надеюсь, у Балинезийца с Абиссинцем тоже как по маслу.
Глухой стон и следом за первым на ножи напоролся второй. Вспорол себе живот. Кен вскинул беретту и выстрелил несчастному в голову. Черт, его кишки вывалились прямо на асфальт. Сибиряк поскользнулся на них. Левое плечо тут же взорвалась болью. Уроды, выстрелили. Так мне и надо, раздолбаю… Их двое.
Кен, спотыкаясь, нырнул в переулок и понесся дальше. В голове вертелся план местности… Еще пять метров, там будет расселина между домами, можно втиснуться.
-А-ш-ш-ш… - Вырвалось у него, когда простреленное плечо прошлось по шершавой кирпичной стене. Втиснулся, молодец! Какой же я все-таки стройный…
Тень метнулась мимо него, не заметив. Кен пропустил ее. Когда метнулась вторая, он выстрелил и, тут же, чуть высунувшись из своего укрытия, послал пулю в последнего.
Тот захрипел, страшно раздирая руками простреленное горло. Сгустки крови и куски трахеи разлетались во все стороны. Кен медленно подошел к нему, зажимая рану на плече. Тот все никак не хотел умирать. Хрипел, дергался во все стороны, меся грязь ногами, драл ногтями остатки горла и исходил кровью. Она была повсюду… Шла даже из ушей…. Выкатившиеся глаза с желтоватыми белками животно блестят в темноте. Мечущийся взгляд внезапно остановился на Кене. Вывалившийся язык, покрытый красной пеной…
Кен отвернулся и спустил курок.
- Приходи ночью. - Сказал он. И еще ему подумалось, что он не в первый раз уже вот так промахивается. Рука дрожит. Все, надо доставать Мэнкс и пусть она вышибает отпуск.
Дойдя до угла он нагнулся, поднимая рацию.
- … Шварц!!! - Перепонку чуть не сорвало от дикого вопля Бомбейца. Судя по охрипшему голосу, кричал он уже давно. Кен сглотнул подступивший к горлу ком и вывел в эфир:
- Сибиряк на связи. Повторить сообщение.
- Шварц. Расстояние пятьдесят метров.
- Кто?
- Шульдих и… кажется, Наое.
- Какого хрена?..
- Подожди. Абиссинец передаёт.
Кен чувствовал мороз, пробежавший по позвоночнику и вцепившийся в затылок. Оми молчал. Сквозь помехи раздавались нечеткие шумы параллельной линии.
- Их только двое.
- Какого хрена?!
- У них заказ. Не на наших, на левых каких-то…
- И много тут левых?
- Сибиряк?
- Много левых?!
- Десять. Рассредоточены по периметру около семидесяти пяти метров.
- Плевать. Выведи меня. Наое один их всех перебьет. И меня в придачу грохнет с удовольствием, сучонок...
- Жди. Все заблокировано. Ближайшие к тебе - трое.
- Я кончу их…
- НЕТ! Шульдих приближается с той стороны!
- Плевать. Успею. Конец связи, Бомбеец.
Кен, не сдерживая хриплых стонов, рванул на левый перекресток. Боль в плече расползлась на грудную клетку, существенно тормозя передвижение. Когда он на последнем издыхании добрался до крытого входа в подвал, он понял, что опоздал.
Шульдих посторонился, пропуская Сибиряка внутрь.
"Черт, обойма!"
- Потерял? - Ухмыльнулся немец, вглядываясь в неровный свет фонарей.
"Нет. Не взял. Одной хватило бы."
- С заказами напряженка? - Засмеялся Шульдих.
"Заткнись, сраный немец…"
- Der dumme Japaner. Nichts versteht, zu machen. Sogar nicht zu schimpfen versteht. Ich werde den dummen Japaner toten. ( Глупый японец. Ничего не умеет делать. Даже ругаться не умеет. Я убъю глупого японца.)
Кен, увидев направленное на него дуло, вскинул руку и быстро сказал:
- Три выстрела сделал. Девять патронов осталось…
- Гут.
- Моих двадцать три. Все сюда идут.
"Но Бомбеец говорил деся…"
- Глуп твой Бомбеец. Я же знаю, скольких мне заказали.
" У вас что, субботник?"
- Хуже. Каких-то уродов замочить. Скопом. Нарываться стали. Кроуфорд их обидел чем-то…-Шульдих опустил голову и тихо засмеялся.
"Сотрудничать".- Мелькнуло в голове у Кена.
- Да. Не убью тебя сегодня.
"Не убью тебя сегодня"
- Кен хороший мальчик.
Сказав это, Шульдих удалился куда-то вглубь подвала. Кен остался следить. То ли немец постарался, то ли настроение было такое хреновое, но волноваться за свою оставленную без прикрытия спину совсем не хотелось. Ну пристрелит его поганый Шварц и пристрелит. В конце-концов, неизвестно еще, кому будет лучше.
- Кен…эх-хе… стал… фата…листом…эх-х-х-хе… - Шульдих возился с чем-то тяжелым. Его прерывистое дыхание и резкие движения нарушали напряженную тишину помещения. Где-то на периферии зрения Кен заметил стремительную игру теней…
"ШУУУУЛЬДИИИИХ!!!"
… рука сама, машинально, выхватила ствол и выпустила первую шальную пулю в беспорядочный полет. Немец метнулся к дверному проёму и вскинул на плечо базуку.
- Ложись! - Радостно заорал он, стреляя стоя. Отдачей его отшвырнуло метра на два. Прежде чем он свалился с лестницы, раздался взрыв.
Хидака с опаской наклонился над свернувшимся клубком немцем.
"Вырубился?"
- Ты идиот, японец! Восьмерых скосило. Наги кончил семерых. Сколько осталось?
Смешно сказать, но Кен никак не мог собраться с мыслями, чтобы посчитать. Он понял лишь то, что у него в стволе как раз хватит патронов… И рванул к выходу. Орущий немец бросился следом.
Противник вообще не шифровался. Создавалось впечатление, что они решили взять числом. И это у них неплохо получалось…
Кен убил все патроны на двоих. Одного ранил.
Шульдих матерился на немецком, потому что тоже свалил лишь двоих, а времени заменить обойму не было.
Немца подстрелили, но Кен не заметил, серьезно ли. Матерился тот весьма бодро. Четверо против двоих раненых. Кен бежал, холодный воздух раздирал легкие, но он бежал. Нужно найти укрытие, хотя бы долбаный мусорный контейнер! Почему на этой сраной улице нет ни одного долбаного мусорного контейнера ?! Шульдих стал заметно отставать. Раздался выстрел и рыжий немец упал. Кен развернулся, прыгнул вправо, приземлился на больное плечо и заорал в голос:
- Бомбеец!
Оми. Такой хороший мальчик. Добрый. И появляется всегда вовремя. По виду парня можно было с легкостью утверждать, что малыш тоже бежал на "третьем легком". То есть даже уже не на последнем издыхании, а вообще на диафрагме…
Секунда - навел арбалет. Секунда - скорректировался.
Секунда - выстрел в Кена. Промахнулись. Оми, не целься! Просто стреляй!
Секунда - выстрелы. Оми никогда не промахивается, на кой черт он вообще тратит секунду на прицел? Его руки работают на полном автоматизме. Оми мог бы быть слепым, но он все равно не промахнулся бы…
Короткая очередь и один за другим четверо падают, как подкошенные. Кен перевернулся на спину и растянул белозубый рот в улыбке: дротики торчат из глаз, как… Ну, очень забавно выглядит.
"Шульдих, ты отработал свои бабки".
Ответа не последовало.
- Шульдих. - Кен позвал вслух. Тот даже не пошевелился.
Оми переступил с ноги на ногу и сделал неуверенный шаг к распростертому телу Шульдиха. Почувствовав знакомую прохладную волну вздымающегося воздуха, Бомбеец мгновенно замер.
- Наги.
Наое вышел из-за дома и неспешным, печатающим шагом приблизился к немцу. Не обращая внимания на грязь, опустился коленями в лужу и приподнял Шульдиха.
- Где Абиссинец с Балинезийцем? - Спросил Кен, стоя за спиной у Наги.
- Абиссинец ранен. Балинезиец увез его домой, когда они "закончили" своих. - Отозвался Оми.
- Три проникающих ранения в живот. Одно навылет в грудь. - Тихо, словно говоря самому себе, произнес Наги, глядя на трепещущие веки Шульдиха. Рыжие волосы немца мерцали золотом, бандана сползла на подбородок. Он вздохнул и судорожно дернулся, пытаясь пошевелить рукой.
Оми резким движением просовывает руку в карман, за рацией, чтобы попросить Балинезийца подогнать машину, после того как тот закруглится с Абиссинцем.
Далее в сознании Кена все запечатлелось, как в замедленной съемке:
Наги поднимает голову. Безмятежные глаза смотрят на Оми.
Кен кричит, выбрасывая здоровую руку вперед и хватая Наги за плечо… "НЕЕЕЕЕТ!!!"
Шульдих окончательно теряет сознание. Изо рта вырывается струя темно-красной, почти черной, крови.
Оми поднимает над землей и впечатывает в стену дома. Сыпется штукатурка, слышится противный хруст и малыш заваливается на бок, медленно сползая на тротуар по грязной заплеванной стене.
--------------------------------------------------------------------------------
" Обезболивающее заканчивается… Сходить сейчас или после обеда? Нафиг. Все равно еще за бинтами идти… Долбаный немец, как не вовремя."
Шульдих нахмурился, медленно выплывая из объятий сна. Секунда ушла на то, чтобы разобраться в том, чьи мысли он сейчас слышит в голове.
- Кроуфорд… - Тихо позвал он. В комнате было темно. Сам повесил тяжелые трехслойные бархатные черные шторы, чтобы в любое время суток - ночь. В щель между шторами пробивается тусклый жиденький луч. Ага. Похоже, все-таки день…
- Ты очнулся?
- Да. - Шульдих окончательно продрал глаза и сел в постели.
- Самое время. - Кроуфорд в своем репертуаре.
- Давно я валяюсь? - Шульдих вытащил иглу из вены и отпихнул капельницу с обезболивающим подальше. Лидокаин для Шульдиха все равно что… Вода для дегустатора.
- Вторая неделя пошла.
- Ты опять накачал меня всякой дрянью, чтобы я не просыпался?
- Ты так стонал во сне, что я задушил бы тебя своими же руками. - Брэд небрежно пробежал глазами список, который держал в руках и вычеркнул из него "обезболивающее".
- Ты куда? - Автоматически поинтересовался Шу у поворачивающегося к нему спиной Кроуфорда.
- Сказать сиделке, что больше не нужно выносить после тебя утку.
" Ублюдок… Чертов американский ублюдок…" - Подумал Шульдих.
- Как Наги? - Крикнул Шульдих.
- Отлично. Я пришлю его, если хочешь.
Шульдих завернулся в одеяло и уткнулся носом себе в колени. Он вспоминал все те странные сны, что посещали его во время недельной отключки.
Странные женщины с манящими взглядами, их длинные белые руки сгибаются и разгибаются, призывно машут и машут… Шульдиху было все равно, с кем спать - с мужчиной или с женщиной, но снились в основном женщины. И Йоджи один раз приснился. Да, Шу переспал бы с Кудоу.
- Я пришел. - Негромко возвестил Наги своим отрешенным голосом.
- Садись, котенок. - Шу сам ужаснулся. "Котенок…". Он называл так Наги, чтобы поиздеваться над ним. Но сегодня подросток был более безмятежен, чем обычно. Из чего следовало, что Шульдих не шибко вовремя со своими издевками.
- Я еще успею извиниться? - Устало улыбнувшись, поинтересовался немец.
- Успеешь.
- Извини. Иди ко мне.
Наги немного подумал и грациозно забрался под одеяло. Еще немного помедлил и прижался к растрепанному Шульдиху плечом. Немец закинул руку подростку под голову.
- Рассказывай, псих.
- Акции Кроуфорда выросли на 0,3 процента, он намеревается купить еще каких-то… не знаю, он мне не говорил. Такатори…
- Забей на Такатори. Как Ирландец?
- Жив-здоров. Когда кризис пройдет, он придет к тебе.
- Кроуфорд опять держит его в подвале?
- Да.
Шульдих поежился, но не от холода или переживаний за ирландца. Ему приятно было ощущать плотную ткань темной форменной куртки под боком. Наги мог бы снять ее, но Шу не хотел просить об этом. Все-таки здоровье надо беречь. Возбуждаться сейчас вредно…Очень вредно… Маленький псих. Мой маленький псих.
- Цукиено. Ты убил его?
- Нет. Руку сломал.
- Хидака?
- Жив. Уже бегает.
- Лучше бы я ему тогда, в подвале, ноги оторвал…
- Фуджимийся сильно ранен. До сих пор держат на наркотиках. Чтобы в себя не приходил.
- Кто меня привез?
- Я. Я убил таксиста и привез тебя к Кроуфорду.
- Он..?
- Ругался. Сказал, что ты дурак.
- Ладно, заткнись. Спать буду.
Наги вылез из-под одеяла. Послышалось ли, или в его вздохе на самом деле было что-то от досады?
- Спи сколько сможешь. Кроуфорд сказал - в ближайший месяц нас не тронут. Заказов не будет.
- Заботится?
- Акции. Навар. Денег много.
- Наги…
- Что? Принести что-нибудь?
- Иди сюда.
Наги чуть улыбнулся. Медленно подошел, на ходу стягивая с себя школьную куртку. Шульдих с тихим стоном приподнялся и провел тыльной стороной ладони по ключице подростка. Наги приоткрыл рот и нагнулся. Немец довольно рассмеялся своим грудным завораживающим смехом и, обхватив японца за шею, притянул к себе.
Наги хотел было привычным движением упереться Шульдиху в грудь, но вовремя спохватился. В следующие несколько минут подросток ни о чем не хотел вспоминать. Шульдих умел делать так, что Наги улетал без дозы. Они никогда не спали вместе. Никогда. Странно, почему неразборчивый в связях Шу всегда останавливался, балансируя на той грани, преступив за которую, Наги перестал бы быть… Невинным подростком. Но хватало и поцелуев. Прикосновений. Шёпота. Наги с сожалением осознал, что три минуты закончились и язык Шульдиха, дарящий глубокий, интимный поцелуй, прощаясь, прошелся по губам.
- Иди, котенок. Не могу больше сегодня… Болит…
Наги спокойно подобрал одежду и вышел, не оборачиваясь.
Спустился на кухню.
Налил себе кофе.
Кивнул Бреду.
- Если хочешь переспать с ним, то делай это завтра. - Тихо сказал Кроуфорд, переворачивая газетный лист.
- Завтра? - Зубы Наги чуть слышно стукнулись о белый фарфор.
- Ты слишком долго убивал таксиста.
Наги понял.
Отставил чашку.
Кивнул Брэду.
--------------------------------------------------------------------------------
Йоджи сидел в изголовье кровати и говорил, говорил, говорил….
Нес всякую чушь. Айя все равно нифига не слышал.
И не услышит.
И не почувствует губ Балинезийца, блуждающих по его лицу. И, кажется, слез…
- Балинезиец на связи. Вызываю Абиссинца. Вызываю Абиссинца….
- Би-и-и-и-и-и-ип…. Би-и-и-и-и-ип…
- Абиссинец! Вызываю!
- Абонент сдох. Отстань, Балинезиец…
Йоджи запрокинул голову и тихо застонал. Наткнулся взглядом на таблетки…
--------------------------------------------------------------------------------
Он видел сестру. Она несла ему цветы. Она смеялась.
Айя попытался засмеяться в ответ, но с непривычки ничего не получалось. Он споткнулся на "полуслове", и, наконец, просто тихонько хихикнул. Он никак не мог вспомнить, как тут оказался. Последнее его воспоминание касалось подрагивающего от отдачи автоматного дула направленного в его сторону.
Сестра смеялась весело, от души. Протянула букет. Он не стал брать, отмахнулся. Мол, тебе с ними красивее.
Йоджи. Надо сказать ему, что он ошибался. Поблагодарить за те ампулы, что достал… Спасибо, Йоджи, ты вылечил сестру. Я счастлив.
Он видел сестру. Она несла ему цветы. Смотри, я снова улыбаюсь! Надо будет сказать Кену и Оми, что я снова улыбаюсь… А то достали их долбаные шутки про заклеенный рот. Кен, Оми, Йоджи. Я приведу вас сюда, на этот луг. Мне будет одиноко без вас.
Этот луг… Я был на нем в детстве. Теперь сестра привела меня сюда. Она такая бледная… Надо будет купить ей яблок на обратном пути.
Она несет мне цветы…

Конец. Наверное, это была первая часть.